Артур усмехается, будто его это забавляет. Этот разговор. Эта ситуация.
– Я найду ее за сутки. Подниму все свои связи и ресурсы. – Верховный верховных смотрит на меня. – Твоя дочь вернется к тебе в максимально короткий срок.
– Говорит тот, кто многие годы жил с сумасшедшей, и ничего не заметил. – Рамон спокоен внешне, но я его чувствую, чувствую его ярость.
– Не люблю допускать ошибки, а вот исправлять – да. – Улыбка верховного – слабое подобие радости, мне от нее становится не по себе. Но потом я вспоминаю альму и желаю ей всего, что бы ей ни приготовил Артур.
– Нет, – отрезает Рамон. – Мы не нуждаемся в помощи Волчьего Союза.
– Уверен?
– Полностью.
Что он творит?!
– Не решай за меня, – рычу я, но тут же стараюсь взять себя в руки. – Мы можем поговорить наедине?
– Я ждал этого предложения. Альваро, проследи, пожалуйста, чтобы этот разговор остался приватным.
Артур выходит сразу же, Рауля приходится убедить со мной расстаться, но я справляюсь и с этим, прямо сказав, что мне сейчас не до его упорства. Я чуть-чуть лукавлю, потому что Артур только что подарил мне надежду, и это придало мне сил. Сутки! Через сутки я увижу Сару. Нужно только убедить Рамона выполнить свой отцовский долг.
Дверь закрывается, шаги затихают, и мы с Рамоном бросаем одновременно:
– Рауль отец?!
– Почему ты отказался?!
Смотрим на друг друга выжидающе, и я отвечаю первой:
– А что я могла сделать? Если Союз отнимает детей у верховных, логично назвать отцом Рауля.
Рамон подходит к столику и наливает в бокал воды, а потом приносит мне. Сам садится в кресло, в котором недавно сидел Рауль.
– Я больше не верховный.
– Но почему? Почему ты не хочешь спасти мою дочь? Свою дочь!
– Я хочу ее спасти и спасу.
– Но ты отказался вернуться! – Что я там говорила про чувства, сейчас во мне их столько, что хочется вцепиться ему в горло. Поэтому я пью, чтобы не поддаться своим низменным звериным желаниям.
– Потому что это договор с бесом, Венера. Никого не обманет твоя сказка про Рауля. Соглашусь, и мы больше не увидим Сару. Артур станет ее искать только для себя.
– Через сутки…
– Он мастер вешать лапшу на уши. Альма пряталась от него годами, она руководит безликими, так что вряд ли так просто проколется.
– Ты это допустил, ты и исправляй, – я с шумом отставляю пустой стакан и скрещиваю руки на груди. – Если в тебе есть хоть капля любви к дочери, ты заключишь эту сделку. Ты пойдешь на нее…
Рамон оказывается возле меня раньше, чем я успеваю закончить свою речь. Он не касается меня, но смотрит так, будто касается взглядом. Обволакивает меня своей силой.