Зал столовой оказался вполне стандартным: к раздаче тянулась очередь воспитанников. Трапезничать предлагалось за длинными железными столами, сидя на приваренных к полу лавках. Такой вот суровый быт.
Маршрут был прост: входишь, занимаешь очередь, получаешь свою порцию ужина, садишься за еду, а затем идешь в противоположный конец зала, оставляешь грязную посуду и поднос и выходишь через другие двери. Там как раз построился отряд первой группы, которой была оказана привилегия есть раньше всех.
Почему привилегия? Да потому что можно было забрать самые румяные булочки, самое нажористое мясо и так далее. Кто первый встал, того и тапки, короче.
— Что дают? — спросил Кантемиров у Теплова.
Тот прищурился, глядя на подносы забравших еду воспитанников.
— Гречневая каша с… судя по запаху, жареной печенью. С подливой. И салат из огурцов и помидорок.
— Опять гречневая…
— Вчера был рис переваренный, — пробасил Теплов. — Уж лучше гречка. Хотя я бы еще раз навернул тех щей, что в обед давали… Удались.
Печень я не любил, но тут было не до жиру. Организму, особенно моему, требовалось много есть. Не просто много, а МНОГО — за особые способности следовало платить. И не только кашу. Без мяса будет туго. Печень так печень.
На раздаче я улыбнулся суровой кухарке, но эффекта это не возымело. Дама неопределенного возраста в фартуке, печатках и белой шапочке молча навалила в тарелку гречку, плюхнула сверху порцию печени и залила все грибной подливкой. Сервис так себе, зато пахло и выглядело вполне прилично.
— А можно мне двойную порцию? Хотя бы каши, — попросил я. — Пожалуйста.
Кухарка наградила меня тяжелым взглядом и шлепнула еще половник каши.
— Благодарю сердечно, — улыбнулся я. — Кстати, белый цвет вам очень к лицу.
Кажется, я нарушил какую-то программу. Потому как кухарка зависла, держа половник в воздухе, пару раз моргнула, а затем немного смущенно уставилась на следующий поднос.
— Спасибо, — буркнула она себе под нос.
Ну что, большие победы начинаются с малых деяний. Вежливость берет иные стены, что невозможно взять силой.
Пройдя дальше, я получил ломоть черного хлеба, плошку салата и стакан черного чая из здоровенной бочки. Хорошо бы, чтоб с сахаром.
Поискав глазами стол, где расселись ребята из моего отряда, я пристроился к ним. У окна дежурила София Павловна в компании других надзирателей. Какой-то парень в форме явно к ней подкатывал, но она явно не отвечала взаимностью.
Сидевший справа Регель тут же отодвинулся. Я вскинул брови.
— Что не так?
Он отодвинулся еще дальше.
— Регель, я с тобой разговариваю.