— Это контактный вид спорта…
— А можно поконкретнее?
— Соня участвует в подпольных турнирах на деньги… — Я сказал то, что больше всего могло сойти за правду.
— Что! — Вскрикнула мама, и глаза её налились жидкостью. — Моя дочка дерётся по ночам за деньги? Зачем? Нам же теперь не нужно столько…
— Не переживай, мам. Всё хорошо. Соня — очень сильная девочка. Она не проиграла ни одного боя.
— Но… это не важно! Её же могут покалечить…
— Да, я полностью с тобой согласен, и тоже не одобряю эту затею. Но, мы имеем то, что имеем.
— Я сейчас же поговорю с ней об этом! — Она поднялась с кровати, и уже хотела было уйти, но я её остановил.
— Стой. Подожди. Ты спугнёшь её, и вы поссоритесь. Так дела не делаются. Выдохни.
Мама села обратно.
— Нужно действовать аккуратно. Я сегодня же с ней поговорю, и она больше не будет заниматься подобным. Хорошо?
— Думаешь, она тебя послушает? Она же упрямая…
— Я найду подход. Я же её брат, как-никак.
— А я мать…
— Главное — не переживай. Я со всем разберусь. И не говори ей ничего сама. Я же тебя знаю, сорвёшься, и станет только хуже. Хорошо?
— Ладно… — Согласилась мама. — Она взглянула на часы. — Пойду я… в церковь надо.
— Ты только про собрание не забудь.
— Не забуду. — Ответила мама и вышла из комнаты.
С сестрой разговаривать я пока что не стал. Решил отложить это дело до вечера. В кафе у Юрия сообщу сразу всё. И под алкоголем выясню у Сони, для чего она занимается по ночам всякой ерундой.
Завтракать дома я не стал. Зачем, если я и так еду в кафе? Поем стряпни Михаила, и заодно с ним познакомлюсь. Выпью бодрящего кофейку.
Пока собирался и ждал такси, с сестрой так и не пересёкся. Она спала. Одно слово — Соня…
Доехали мы быстро. Пробок на дорогах почти что не было, так как все сейчас работали. А до часа пик было далеко.
Рядом с кафе встретился с Иисусом. Он, одетый полностью в чёрное, со стильно растрёпанными волосами стоял, облокотившись о стену, и курил сигарету, глядя куда-то вдаль.
— Здравствуй. — Поздоровался я с ним.
Иисус еле заметно кивнул головой.
— Как ты?
— Лучше.
— Ну хорошо. — Я уже развернулся и пошёл к дверям, как меня остановила холодная рука. Иисус сделал последнюю затяжку и откинул бычок в сторону.
— Извини, я… — Низким, и в то же время очень нежным голосом начал Иисус. — Не очень многословен.
— Я заметил. И мне это нравится.
— Да? Обычно меня за это ругают… я… вот что хотел сказать… спасибо. Правда. Спасибо. Я в долгу не останусь.
— Да ладно. Мы же родные люди. Чего начинаешь…? — Я похлопал его по плечу и по-доброму улыбнулся. — Пойдём внутрь.
— А тебе точно восемнадцать…?