Не ожидающий подвоха Кирилл вышел из уборной, мирно насвистывая себе под нос, и двинулся вслед за лучом в нашу комнату. Он распахнул прикрытую дверь и в момент, когда фонарик выхватил из мрака сотворенную мной жуткую картину, издал такой роскошный вопль, которому позавидовала бы сама Елена Образцова. В это мгновение я подскочил сзади и одной рукой в черной перчатке зажал Кирюхину вопящую пасть, а другой несильно обхватил его за горло…
Потом я полночи успокаивал своего несчастного слабонервного брата: он плакал и даже под двумя одеялами не мог унять дрожь. В душе мне, наверное, было немного стыдно за свою выходку, но все-таки я был польщен тем эффектом, который произвела на Кирилла моя неожиданная шутка. Досадно, конечно, что братец не смог как следует передать мне словами свои ощущения в тот момент, когда рука мнимого убийцы коснулась его сонной артерии, но от таких людей, как Кирилл, требовать это бесполезно. Они способны лишь пережить полноту мгновения, но совершенно не в силах пересказать свой опыт. Для этой цели в мире существуют особи вроде меня: не имея собственной жизни, мы, как бледные тени, охотимся за всплесками чужих эмоций, чтобы, пожрав их, пропустив через пищеварительную систему своего мозга, оставить на бумаге слабые, малокровные оттиски человеческих страстей и судеб.
***
Повестка из военкомата ворвалась в дом вместе с резким, продолжительным звонком, разбудившим всех в шесть утра. Неприветливый человек в форме попросил братьев Романовых расписаться на казенном бланке и в императивных терминах пригласил нас с Кириллом явиться на призывной участок для прохождения жестоко унизительного медосмотра.
– Ну что, здравствуй, Чечня? – невесело усмехнулся сильно расстроенный Кирюша: очень уж ценил свободу мой братец-мотылек.
– А она тебе по зубам? – с иронией спросил я. – Чем солдатский хлеб-то жевать будешь?
– Заткнись, и без тебя тошно, – краснея, сказал Кирилл.
Когда моего брата, истинного баловня судьбы, спрашивали, есть ли вообще в его беззаботном существовании какие-нибудь проблемы, он отвечал, что проблема у него одна-единственная – стремительно портящиеся зубы. Он без конца наносил визиты стоматологу, и тот безмятежно опустошал ему рот, объясняя непрестанный процесс разрушения эмали дефицитом кальция в организме. Я же объяснял это по-своему, усматривая в катастрофически быстро гниющих зубах Кирилла расплату за вечное надувательство людей.
– Постой-постой, – внезапно спохватился я, вспомнив кое-что интересное насчет армейского хлеба и правил его пережевывания из свода заболеваний, определяющего степень годности призывников к строевой службе. – Сколько там у тебя удалено зубов на верхней челюсти?