– Что ж, удачи в жизни, – мерзко улыбается Мелисса, когда мы расплачиваемся и забираем сумки.
Я решаю быть выше этого и отвечаю:
– Тебе тоже, Мелисса. Удачи. Надеюсь, с работой у тебя все сложится благополучно.
А Николас решает не быть выше этого и берет пенни из банки для мелочи. Я просто в восторге от его коварства.
– Приятного Дня благодарения! – желает он через плечо.
– Сволочи! – кричит она в ответ. – Вы стоите друг друга!
– Спасибо! – Я показываю ей большие пальцы.
Давясь от хохота, мы едва успеваем выйти из магазина. Запихнув все в машину, мы сами запрыгиваем внутрь и мчимся прочь с парковки, точно удирая от погони.
– Ты. Просто. Великолепен. – Мы хлопаем друг друга по рукам.
– Спасибо, спасибо, – улыбается он. – Ты тоже.
– Я так рада, что больше не нужно с ней встречаться.
– Но насчет Сета она права, – быстро взглянув на меня, говорит он. – Я в самом деле устал защищать его. Я… я не знаю. Никогда еще не расставался с другом.
Меня фанатом Сета назвать нельзя. Половину времени он милый, а другую половину разносит Николаса в пух и прах.
– Если кто-то задевает твои чувства, ты вправе защищаться. Ты заслуживаешь хороших людей рядом. – То, что это заявление выдаю я, настолько из ряда вон, что я почти жду, что сверкнет молния и испепелит меня. Но ведь я права: он заслуживает друзей, которые действительно будут вести себя как друзья. И, если уж на то пошло, я тоже. – Ты же это знаешь, правда? Разреши себе думать о других в последнюю очередь.
– Я не знаю как.
– Я помогу. А если Сет не возьмется за ум, у меня еще остался номер тех грузчиков, мы им позвоним. Нарядим тебя в рваные джинсы… и та-да! Дружбе конец.
Он улыбается.
– Что бы ты ни решил о Сете, это твой выбор, – говорю я. – Но если нужно будет подкрепление, я к твоим услугам. Только скажи, напугаю его так сильно, что он никогда больше и пискнуть не посмеет.
Он подносит мою руку к губам и бережно целует.
– Спасибо, – тихо говорит он.
Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Это мрачное высказывание так и звенит в голове, когда мы садимся за стол с Деборой и Гарольдом. Перед нами настоящий пир, что, вообще-то, должно как-то влиять на ощущение счастья, но не влияет, потому что нам вот-вот свяжут ноги под сиденьями деревянных стульев, и просидим мы так весь невыносимо долгий ужин, что означает и невыносимо долгую беседу.
Тема уже известна. Дебора ее обожает. Нам с Николасом замечательно удавалось ее избегать между собой, как прекрасно показало наше поспешное отступление от стеллажей со свадебными украшениями.
– Вы уже отправили приглашения? – с места в карьер пускается Дебора, накладывая мужу темные куски индейки. Самому ему наполнять тарелку запрещено, потому что он «не контролирует свои порции». Диета, на которую она его посадила в этот раз, запрещает фарш, белое мясо и картошку, и вид у Гарольда такой, будто он вот-вот расплачется. – Почти декабрь. – Она смотрит сначала на Николаса, потом на меня. Обвинение читается не только во взгляде, но и на лбу. Думает, что это я виновата в задержке.