Насте я больше ничего не сказала. Чувство эйфории, свободы, ещё жило во мне, но развернувшиеся за спиной крылья пропали.
Подъехав к борту, я положила на него ладони. Дима сделал то же со своей стороны. Сперва собиравшаяся спросить, что он тут делает и как нашёл меня, я промолчала.
— Не думал, что ты так хорошо катаешься.
— Да? Почему-то я уверена, что ты вообще об этом не думал.
Мои слова попали в точку. Я невесело усмехнулась и поехала вдоль бортика к дверце. Настя не приближалась, стояла в противоположной стороне катка и смотрела издали. Я только кивнула ей. Что мой муж не видит во мне ничего, кроме способной справиться с плитой и вымыть машину смазливой мордашки, было ясно и так. Но после его слов стало особенно горько. И причиной этому был не он – я сама.
— Я должна была отобраться в сборную, Дима, — сказала ему, как только он подошёл. Взгляд в глаза. – Но жизнь бывает редкостной сволочью.
— Бывает, — он подал мне кроссовки. – Переобувайся.
Спрашивать его, что будет, если не стану, если захочу остаться на катке, я не стала.Сменила коньки на кроссовки. С тоской провела пальцами по лезвиям и отложила на кресло.
С катка мы вышли вместе. Настя так и не подъехала, хотя и продолжала смотреть на нас. Я попрощалась с ней жестом, уверенная, что в скором времени приду снова. Пусть и без приглашения.
— Сколько лет ты занималась фигурным катанием?
— Восемь. Папа был тренером. Ты, наверное, знаешь.
— Да.
Разговор не вязался. У нас и раньше-то с этим было так себе, сейчас и подавно. Шаги отдавались от стен, впереди показался кофейный аппарат и двери. Засмотревшись на стенд со снимками учеников, я потеряла равновесие. До падения было далеко, но на талию мне опустилась ладонь.
— Осторожнее, — мягкий голос, дыхание по волосам.
По телу пробежали мурашки. Дмитрий стоял в считанных миллиметрах позади, я чувствовала его близость всем телом. Крохотный шажок, и я бы упёрлась в него. Ладонь соскользнула с талии на бедро, второй он взял мою руку. Я само собой опустила глаза. На пальце его было кольцо. Широкое, добротное кольцо из такого же белого металла, как моё. Вскинула голову.
— Ты можешь придумывать себе всё, что угодно, Ника, — потянул за руку, поворачивая к себе. – Но лучше подумай о том, что человек с моими возможностями способен получить то, что ему нужно там, где нужно. Если бы мне нужен был сын и домработница, они появились бы у меня в тот же день. Я не собирался возвращаться за тобой, Ника. И вот это, — взял другую руку, провёл по кольцу, — в мои планы не входило. Но я вернулся. Так что ещё раз подумай, кто ты для меня и зачем мне нужна.