Множество людей могут говорить хорошие вещи, но очень немногие умеют слушать, потому как это требует силы ума.
Рабиндранат Тагор
Большой, размером с голову, шипастый шар врезался в парня таранным ударом. Виктор коротко вскрикнул, инерция бросила его на колени. Острые шипы вмяли прочную ткань в плоть ее владельца, разорвали на куски вместе с мышцами под ней, превратили в горячую мешанину ниток и мяса. Вокруг брызнул синий ихор, окрасил тусклый туман в яркие тона, мазнул веселенькой краской на мрачную броню мертвеца.
Виктор рухнул как подкошенный. Голоса в голове взревели хором, громче иерихонской трубы. Сознание окончательно заволокло пеленой ярости, боль словно высветила эмоции хитокири, выкрутила яркость на полную. Оставила только примитивную сепию, где редкие белые проблески лишь подчеркивали черные кляксы внутри.
— А-а-а-а-а! — В вопле раненого Санитара не осталось ничего человеческого. Страшное оружие нежити вспахала целую грядку на спине мечника, но не смогло фатально повредить позвоночник. Хитокири остался в сознании и все еще мог двигаться.
Стоило его ошеломленному телу упасть на колени, как откатила "Долгая прогулка". Мечник возник за спиной Ловчего воплощением Богини Возмездия, неловким, но преисполненным первобытной ярости движением взмахнул собственным клинком.
Ловчий уже направил остатки языка-каната в своего противника, но задел лишь ленточника, на какую-то долю секунды разминувшись с телом своего живого оппонента.
По иронии судьбы, самый живучий противник Санитара тоже не стал терять времени даром, бросился к раненой жертве, широко раскинул руки, словно хотел покрепче обнять старого приятеля. Вот только хитокири уже не было на месте.
В этот раз Филиппа сняла голову с плеч моментально, безо всяких неожиданностей и подстав. Хлопнул воздух из разорванного пространства, тонко, на грани человеческого слуха, свистнула сталь личного оружия. На шее ловчего медленно стала набухать тонкая царапина-обруч, что охватывала всю шею: от сонной артерии до основания спины.
Санитар неловко перевалился с ноги на ногу. Едва не упал от пронзившей тело боли, которая пробилась сквозь все его безумие. Вампиризм уже сделал свое дело, но его нервы не успели за внезапным исцелением.
Этим воспользовался зомби-мечник. Он начал движение слишком поздно — отстал и от богомола, и от ловчего с ленточником, но именно поэтому успел среагировать на чужой блинк.
Мощное, закованное в броню тело откинуло в сторону замешкавшегося прыгуна, с хрустом встало ногой прямо на спину упавшего ленточника. Длинный, до нелепости глубокий выпад моргенштерном почти достал Санитара, краем задел его бок.