— Ты останешься со мной сегодня вечером, Вера?
— Я ждал, что ты спросишь.
Как я уже сказал, мои раны были в основном поверхностными. В темноте я их не видел, а когда Вера легла ко мне голой в постель, я их не чувствовал. Ее груди были прохладными и уютными, а тело - мягким одеялом. Ее рот горячий и голодный. Когда мы поцеловались, я раздвинул вокруг нее ноги. Язык Веры нашел мой, когда я вошел внутрь нее, преодолев первое сопротивление и глубоко погрузившись в женское существо.
— Раки, — вздохнула она с удовольствием. «Никто не может остановить нас. Никто.'
Я развернул ее, не отступая, и обнял ее бедра вокруг себя. Моя вина растаяла в пылу занятий любовью. Вера Чезаре Кинг никогда не была более страстной и открытой, ее груди были мягкими подушками с жесткими пиками, ее бока были широкими и приветливыми. Наконец, кровать закачалась от интенсивного, ритмичного секса, и тогда мы стали одним целым: мы обнимали друг друга, как будто отпускание означало, что время истекло.
Сексуальное истощение охватило мое измученное тело. Вера с поцелуем оставила меня идти в ванную и я уже был в полусне, когда моя голова коснулась подушки. Что-то упало на пол, но звук донесся до меня лишь слабо. Я мог хорошо и глубоко спать в течение часа, а затем быть готовым к встрече с Хоуком в тот момент, когда он придет.
«Ты действительно Ник Картер».
Голос принадлежал Вере, и это было не во сне. Я встал, сразу проснувшись. Вера держала радиопередатчик на ладони. В другой руке она держала Беретту.
«Я случайно уронила твою бритву на пол, и она сломалась, а это выпало». Она подбросила маленький передатчик в руке. «Ты грязный ублюдок».
Я мог бы снова начать лгать и утверждать, что это скрытый микрофон ее отца, но у меня больше не хватило смелости. Ложь закончилась, и мы оба это знали. Раки Сеневрес умер.
— Прости, Вера.
Я имел в виду это. Карие глаза Веры остались твердыми, как топаз. Она все еще была голой. Свет из ванной отбрасывал тень от «Беретты» на ее голый живот, на котором я находился несколько минут назад. — Я прощаю, — сказала она.
Вера нажала на курок. Пистолет издал легкий щелчок. Она нажала на курок во второй и в третий раз. Ударник не бил по патрону в патроннике, ударника больше не было. Я снял его несколько дней назад.
«Подонок».
Она бросила в меня пистолет и побежала к двери. Я сбил ее с ног и бросился на ее обнаженное тело. Моя одежда была на стуле и я связал ей руки и ноги своими штанами. Согнувшись дугой, она лихорадочно двигалась взад-вперед. Я не мог не накинуть на нее одеяло, чтобы скрыть ее наготу от всех, кто случайно войдет.