Иногда мой дед со своими сослуживцами выходили прогуляться. Так дед рассказывал, как он и его друг, лейтенант, гуляли по Берлину и зашли в кофейню. Там сидели американцы, французы, немцы.
Дед с другом сели за столик и сделали заказ. Играли музыканты для посетителей кафе. Послушав немного звучащую музыку, дед заплатил музыкантам, и заказал «Катюшу». Как только она зазвучала, все, кто сидел в кафе оживились, и начали аплодировать. Катюшу знали все.
К сожалению, после 1947 года дедовы записи заканчиваются. Может, они утеряны, может было не до них.
Но мы думаем, что читать этот дневник будет интересно не только нашей семье. Надеемся, что написанное найдёт отклики и в ваших душах, дорогие читатели.
Не у всех песен, записанных дедом, нами найдены авторы. У многих текстов песен авторы оказались неизвестными.
Итак, Вы открываете первую страницу фронтового дневника моего деда.
1941 год
Иди тропой своей смелей
В минуты горя не теряйся.
Пой песни громче, веселей,
К вершине счастья добирайся.
Наши тропки далеки
Что будет впереди, не знаю.
Задачи наши не легки,
Но встретиться с тобой желаю.
12 августа 1941 года, страна Россия, город Сураж, деревня Калинки.
Прощался в этот день со своей роднёй и со своей любимой деревенькой.
Возьми меня.
Берут тебя, миленький во солдаты
Возьми и меня ты.
Ты будешь служить офицером,
А я милосердной сестрой.
Тебя на позиции ранят,
Ко мне в лазарет привезут.
Промою я твои раны
И белым бинтом повяжу.
Напрасно я розу садила,
Напрасно её берегла.
Напрасно милого любила,
Любовь почему-то прошла.
Ой, дайте мне с горки спуститься,
У реченьки ручки помыть.
Дайте мне с милым сойтиться,
И про любовь говорить.
Сухой бы я коркой питалась,
Холодную воду пила.
Тобой милый мой любовалась,
И этим довольна б была.
Август 1941 год, Брянская область, город Сураж.
(Записано в августе 1941 года, в городе Сураж Брянской области).
Шли дни суровой войны. Враг подходил ближе к моей родной земле, к родному городу, к родной деревеньке. Однажды, в один прекрасный день, мы, собравшись на берегу речки Ипуть, вели разные беседы. Было много молодёжи, и был Антон Захарович. Он посмотрел на меня и сказал: «Да, пацан, вас всех немец, как ягодок покушает». Я задумался крепко над этим вопросом. «Нет, не дамся немецкому фрицу», – подумал я. И отправился в путь для совершения своих намерений. Мой уход из родных мест на великий путь защиты Отечества провожала вся семья. Провожая из дома, отец мой вскочил с кровати (он был больной), крепко меня обнял, и поцеловал. Со слезами сказал: «Прощай сынок, ты у меня последним уходишь». Крупные слезы у него покатились градом. И он, рыдая, упал на кровать, и долго рыдал. Мать и сестра тоже плакали. Щенок Томик крутился вокруг моих ног, и тоже пищал, виляя хвостом и чувствуя разлуку. К моему лицу хлынула сильная краска. Я, еле удержавшись от слёз, набравшись сил, медленно пошагал к дверям, и очутился на дворе. Вскоре во двор вышла мать и сестрёнка, возле ног крутился Томик. Оглянувшись вокруг, осмотрев всё кругом, я сказал: «Прощайте отец и весь мой дом. Я ухожу, пора мне спешить». Втроём мы отправились по деревеньке до Брянских лесов, с вертящимся вокруг Томиком.