— Кто ты такой, чтобы мою квартиру отдавать? — спросила с рычанием, желая его выкинуть. Но это бессмысленно, мать вновь его притащит, а перед этим изведет обидами и словами.
— Да ты… да ты… теперь… того, ага, сядешь, — промямлил он, наконец засунув деньги в карман. Справился, чему был рад, поэтому улыбался во весь рот, показывая гнилые зубы.
Вот. У всех отцы как отцы, а мне даже стыдно его так звать. Не понимала, что вот в ЭТОМ ЧУДОВИЩЕ такого хорошего нашла мать? Ну что? Она ведь его боготворила.
— Я не «того», уладила вопрос. Так что… — меня трясло, — пошел вон!
— Настя! — подала слабый, но недовольный голос мать, сидя на диване, странно скрутившись.
Нахмурилась. Странно как-то сидела и еще шалью укрылась. Тут так душно, дышать нельзя, а она с головы до ног укрылась. Повела головой и медленно поплелась к ней.
— Настя… — мать выставила руку, желая сказать, но ей было тяжело. Она часто задыхалась, когда быстро говорила. Ей нужно медленно и с расстановкой.
В глаза бросился красный след на щеке. Такой же я Орлову вчера влепила, только сильнее. Сегодня он был под штукатуркой, но я точно видела отличный фингал. А тут… совсем недавно.
Мразь. Опять ударил.
Потянулась к ее шали, желая содрать, чтобы посмотреть, что еще есть, но тонкие пальцы матери оттолкнули мою руку.
— Оставь меня!
— Покажи!
— Не твое дело, а наше, — сдавленно выкрикнула и отвернулась. — И ты… не должна была выгонять Алексея.
Закрыла глаза на мгновение, заставляя себя молчать. Я же хотела, чтобы она меня выслушала, но если взорвусь, она расплачется и не будет неделю говорить со мной, словно я самый злейший враг. Молча прошла к другому концу дивана и села.
Устала. Как же я устала от этого домашнего дурдома!
— Мам, посмотри на себя.
— Все нормально…
— Ты похудела… — бросила взгляд на ее хрупкое тело, — на пять-семь килограмм. Опять! Ты бледная, а еще…
— Я знаю!
— Я ведь все покупаю, записываю на процедуры, а ты…
— Ничего не хочу.
— Мам…
— Нет!
— Давай я отвезу тебя в больницу и…
— Не хочу!
— Мам, ты долго так не протянешь.
— Если меня здесь не будет, ты его выкинешь! — со слезами на глазах выкрикнула, сильнее закутываясь в шаль.
Ну, конечно, кто бы сомневался. Вот она причина! А то, что я при ней могу его выкинуть, она и не рассматривала как вариант. Еще бы, она ведь грудью ляжет за него.
Что же за любовь такая больная? Уже трясло от нее…
— Твое безразличие к себе ни к чему хорошему приведет. У тебя такой букет болезней, что…
— Настя, прекрати! Я все знаю. Ты лучше… помоги отцу.
— Нет, — перевела внимание на него, мечтая проводить за дверь. Туда… я с радостью ему помогу! И плевать мне, кто бы там что сказал.