Подошла к двери и толчком открыла ее. Мать сидела за столом и спокойно ужинала. Плов она кушала с удовольствием, запивая чаем.
Конечно, у нее ведь все как обычно.
Вдруг женщина скривилась, стоило увидеть меня, и выдала:
— Я думала, он все уже сказал, — она тяжело вздохнула и со злостью уставилась на меня: — Что тебе еще от нас нужно?
— Что ты ему сказала?
Мать сжала губы, планируя молчать.
— Скажи мне! — потребовала, желая получить ответ.
Юрий оказался рядом. Он положил руку на мое плечо, но она мгновенно превратилась в гирю, как только услышала ответ матери.
— Ты не дочь Стальнова. И квартира его матери не может принадлежать тебе…
Слова доходили с трудом.
Да, я иногда подозревала подобное, но чтобы вот так в лоб услышать и сразу принять — это не ко мне.
Надеясь, искренне веря, что мне показалось — я обернулась и с надеждой посмотрела в взволнованное лицо Орлова. Значит, мать не обманывала.
Сглотнула и медленно поплелась к стулу. Села и некоторое время смотрела на ее безразличное лицо. Она ждала… Чего? Не знала. Возможно, вопросов или слез?
Вероятно, потом. Сейчас была в шоке. День просто ужасный.
И все же… старалась быть нормальной. Хотя, как нормальной тут будешь?
Сосредоточилась на всем, что могла зацепить… стены, потолок, стол. МАТЬ. Вновь ОНА. Как ни крути… Не будет мне покоя, я должна спросить.
— Это правда?
Молчание. Женщина подняла голову и посмотрела на Орлова.
— Я буду рядом… — спокойно сообщил Юрий и вышел из кухни.
— Так что? — вновь спросила, когда мы остались одни.
— Да, — ответ она буквально выплюнула из себя.
— Кто… мой отец?
— Я… не хочу отвечать на этот вопрос, — устало сообщила она и провела рукой по волосам.
— Так просто? А может, и ты не моя мать? Тогда… я бы смогла все объяснить.
— Мы к тебе всегда относились нормально.
— Правда? — горько усмехнулась. — Надо же… а я и не заметила.
— Я дала тебе больше, чем ты заслуживала.
— Заслуживала? Маленькая сопливая, вечно голодная девчонка еще что-то заслуживала? Какая щедрость. Ну, тебе виднее…
— Я устала… — грубо бросила мать, давая понять, что обиделась, и поднялась.
— Сядь! — вышло грубее, чем хотелось. Мать со злостью посмотрела на меня и сжала губы.
— Я дала тебе все, что нужно. Дальше ты сама, — видела, что она заставляет себя говорить, ей был неприятен наш разговор, но я хотела знать правду. Хоть как.
— Выгоняешь?
— Пришло время.
— Знаешь, а я считала, что вы у меня на шее сидите, а оказывается… ошибалась.
— Не паясничай.
— Кто он? И кто же мой отец? Ты же так любишь, боготворишь Стальнова… как могла отдаться другому?
Она побледнела. Словно все живое сошло с ее лица.