– Если я не подберусь поближе, как же мне нанести хороший удар? – спрашиваю я.
Пабло пожимает плечами.
– Ты прав, чувак.
Когда звенит звонок, сообщая о начале боя, мы с Родригезом двигаемся по кругу на ринге. Он несколько раз попадает в воздух, когда я уворачиваюсь от его ударов. Одна из этих воздушных бомб дает мне шанс ударить по печени, но я лишь задеваю его, и он отходит.
– Думаешь, что сможешь? – дразнит меня Родригез, пока мы движемся по рингу.
– Без проблем. – Я делаю ему знак подойти ближе. – Почему бы тебе не атаковать?
– Я жду, когда ты сделаешь шаг. Мы тут уже десять секунд, а у тебя ни черта не выходит.
– У меня есть время, – уверенно отвечаю я.
– Тик-так. Не забудь держать руки перед собой, – говорит он снисходительно, словно это мой первый бой.
Он и понятия не имеет, что именно на ринге я чувствую себя комфортно. Когда я здесь, все остальное не имеет значения.
Как правило, я терпеливый боец и анализирую своего оппонента. Это позволяет мне быть непредсказуемым. Иногда я стою поодаль, а иногда предпочитаю сократить расстояние и ударить быстро и сильно. Мне не подходит какая-то одна техника, и мне нравится их менять. Проблема в том, что этот раунд не длится привычные три минуты. У меня всего тридцать секунд. Пришло время делать ход.
Пабло говорит, что у Родригеза сильный удар, а это означает, что он может быть медленным, но безумно мощным. Пусть ему кажется, что он может нанести удар и вырубить меня. А потом я бросаюсь к цели.
Я сокращаю расстояние и вижу жажду крови в глазах Родригеза. Я знаю, что от его удара будет больно, но я к нему готов.
Он думает, что победил.
Он наносит апперкот, и я отшатываюсь назад, чтобы казалось, будто он справился со мной. Но, очевидно, я крепче, чем кажусь, и притворяюсь лучше, чем он бьет.
Парни с раздутым эго слишком рано радуются.
Когда он поворачивается, чтобы похвастаться победой, я быстро перегруппируюсь и наношу хороший хук ему в челюсть как раз в тот момент, когда в спортзале раздается звонок. Теперь черед Родригеза отшатываться назад.
– В следующий раз не забудь держать руки перед собой, – шучу я.
Я протягиваю ему свои перчатки, потому что больше вражды нет. Родригез пытался заставить меня проявить себя. Он установил планку, и я ей соответствовал. Теперь я получу приз.
Он касается моих перчаток – рукопожатие боксера, означающее уважение.
– Ты крепкий, – говорит он. – Большинство парней вырубились бы от такого апперкота.
– Я не большинство.
– Я вижу.
Сняв перчатки, я встречаюсь с Родригезом и его командой возле ринга.
– Ладно, гринго, ты это заслужил, – говорит он. – Хочешь провести лето, тренируясь в Мексике?