– А чем плох твой дядя?
– Они с отцом близнецы. Только дядя так и не повзрослел. Даже в сорок три он считает, что его жизнь только начинается. А моему отцу, наоборот, пришлось повзрослеть в девятнадцать, когда я родился. У них с мамой бизнес по продаже недвижимости, он достался маме от ее родного отца, вот все и хотят, чтобы я скорее стал примерным семьянином и не развеял по ветру их детище. Вернее, больше всего на эту тему волнуются мама и дедушка по ее линии.
– И ты сбежал к дедушке по отцовской линии, чтобы не жениться? – улыбаюсь я.
– Я сорвал свадьбу, – понуро сообщает Никита. – Мне хотелось свободы, а матушка нашла для меня выгодную партию. К счастью, партия обиделась и слилась за день до торжества.
– Ты, наверное, очень постарался, чтобы она слилась?
– Ну, да… было дело… – смущенно потирает подбородок Никита. – Теперь прячусь здесь от родительского гнева. Наверное, раньше сентября дома мне лучше не появляться.
Я давлюсь смехом. Да, в этом весь Никита: натворить дел и слинять от ответственности.
Кофе медленно, но верно заканчивается.
– Ладно, если хочешь, собирайся и поедем в торговый центр. Купим тебе нормальную обувь. На платформе от бандитов далеко не убежишь, – поднимается с пластикового лежака мой рыцарь.
– А это не опасно? Ехать в торговый центр?
– Возьмем мою машину и двух зеленых человечков. На всякий случай.
– Только сначала где-нибудь позавтракаем. Ужасно хочется блинчиков со сметаной и клубничным джемом.
Он смотрит на меня несколько мгновений, а потом улыбается самой обаятельной на свете улыбкой, от которой на его щеках снова появляются едва заметные ямочки.
– Ладно, позавтракаем, – и протягивает мне руку.
От соприкосновения наших рук по коже бегут восхитительные искорки. На секунду я мечтательно прикрываю глаза, а потом снова их открываю. Мне кажется, или лед тронулся?
. Никита
Я не знаю, когда это случилось. Может, в тот миг, когда Аня появилась на кухне в изумрудном сарафане, и я ее поцеловал. А может, когда она сказала о том, что ее продали в гарем. Или сегодня утром, когда она заставила меня признаться в том, отчего я так не хочу жениться.
Так или иначе, но с одного из тех неуловимых моментов я понял, что мое существование уже никогда не будет прежним. Я не смогу наслаждаться жизнью, если рядом не будет Ани. Ее зеленые глаза, чудесные русые волосы, хрустальный смех… Кажется, я влюбился. Да, да, влюбился, как самый последний лопух.
Сгребаю ключи от своего внедорожника и быстро спускаюсь в холл. Аня уже меня ждет. На ней нет того соблазнительного изумрудного сарафана, она в коротеньких джинсовых шортиках и простой футболке с очень запутанной английской надписью, написанной черными буквами. Даже не знаю, что хуже – шортики, или сарафан? И то, и другое сводит меня с ума. На Аню будут смотреть мужчины. Я буду ревновать. Черт, да я уже ревную, а она ведь еще ничего предосудительного не сделала!