– Алимчик! Ты должен выполнить свое предназначение.
– Да, моя госпожа.
– На кухне возьми большой нож, который оставил Сергей Петрович.
Я повиновался и на кухне, не включая свет, в ящике стола нашел нож.
– Остро ли он наточен?
– Очень остро, я недавно точил.
– Хорошо, теперь иди в комнату, где в постели лежит женщина, притворяющаяся твоей матерью. Подойди к ней.
Я повиновался, тягучими неслышными шагами прошел в другую комнату, где в постели, закутавшись в одеяло, лежала женщина
– Убей эту женщину, которая притворяется твоей матерью. На тебе не будет греха, это не твоя мать. Настоящая мать – это я, а ты – мой…, – фифа неожиданно запнулась, а потом громко и истерично крикнула. – Убей эту суку! Убей! Она увела у меня самое дорогое – Сергея Петровича! Убей!
При словах «убей», я поднял нож и стал глазами выискивать, куда его поточнее воткнуть, чтобы сразу убить незнакомую женщину, притворившейся моей матерью. Нож взмыл вверх и едва не опустился, чтобы вонзиться в грудь женщины, но когда услышал истерический крик «убей эту суку», я понял, что не смогу убить. Моя рука бессильно упала вниз. Я узнал эту маленькую женщину под одеялом. Это была мать. Я постоял в тишине и мраке. Мать не любила, когда луна заливала своим светом комнату, и вечером задергивала глухую штору на все окно. Повернулся на пятках и вышел.
– Алимчик, ты выполнил свое предназначенье? – раздался в голове голос фифы
– Да, – бесцветно ответил, не испытывая ни гнева и злости. Чудовищная тяжесть опустилась мне на плечи и пригнула до пола.
– Ложись спать, а утром заявишь в полицию, что убил неизвестную женщину, ловко притворявшейся твоей матерью. Тебе приказал голос с небес. Не бойся, тебя не осудят, ты не будешь сидеть. Сергей Петрович обязательно поможет. Тебя признают невменяемым, отсидишь годик- другой в психушке, и выйдешь на свободу. Я буду обязательно навещать и помогать. Ты понял?
– Понял, – устало я ответил, – но перед тем, как лечь спать, я хочу навестить тебя и рассказать, как все произошло.
– Я не хочу, – капризно протянула фифа. – Я устала, хочу спать и не хочу никого видеть.
– Я прошу, – в голос подпустил просительные нотки. – Очень прошу. Ведь мы не скоро увидимся. Я хочу получить твое благословение. Увидеть и поклониться своей госпоже.
Грубая лесть сыграла свою роль, и фифа, тяжело вздохнув, с мукой в голосе, протянула. – Так и быть, приходи. Только скорее. Уже очень поздно.
Помнится, ночной воздух остудил мое разгоряченное тело. Половинка луны светила недобрым желтым светом. Неожиданно половинка луны стала расти, заполонила все небо и грозила свалиться на меня. Помнится, я упал на колени и прошептал: «луна, ты всегда была у меня с правой стороны, подскажи, что делать». Луна поменяла цвет с желтого на серебристый, и промолчала. В одном из лунных кратеров я увидел лежавших в ряд фифу, Сергея Петровича и мамку Юлию. Тогда я не предал этому значения. Я встал и пошел на автомобильную стоянку.