Вслед за несгибаемым Лупоглазым ойкнула и Диана, но отнюдь не от того, что в суматохе попала под пресс Лупоглазого вместо какой-нибудь проститутки…В последний момент её осенило: план ей удался до того идеально, что факт проникновения в диспетчерскую вообще может оказаться неустановленным – стоит только захлопнуть за собой дверь штаба. Что она и сделала, выскочив в коридор.
От диспетчерской к своей комнате она кралась мимо входа в особняк, прочнейшая входная дверь которого сотрясалась и вибрировала под нетерпеливым наружным напором молодых и крепких тел. «Лучше бы меня эдак-то потоптали, непутёвые! – сокрушённо посетовала Лонская. – Сколько энергии зря
пропадает!»
Глава пятая
1
Плотских забав, так не хватавших Лонской, с избытком имел «гоп-менеджер» Пакостин. Только радости ему это не доставляло ни на грош.
Змея никто не любил. Его или боялись, или ненавидели, а ещё чаще первое совмещалось со вторым. Так ведь и Пакостин никого не любил – не за что любить. Не зря же какой-то старорежимный деятель по фамилии Гейне, про которого Вован как-то случайно услышал по голографу, изрекал: «Чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки». И правильно: люди – изменники и предатели.
И всё же, несмотря ни на что, у Змея была верная подруга – старая верная кукла Маня. И Палач платил ей тем же: напялится – полюбится. Да вот незадача: недавно Маня лопнула.
Проституток – этих продажных шкур – Вован не переносил, но от безвыходности изредка пробовал. «Кайфа – ноль». А потому приходилось привыкать к новой, только вчера купленной кукле Варе. Если перейти на уголовный жаргон, то в настоящий момент Вован «пялил» её. Варя была слишком молодая, неразмятая, и потому «лезла туго». Как известно, спущенные бабы податливей и выглядят старше. Потому бандит на четверть стравил воздух.
Постепенно «резиновый процесс» у главаря, как тот сам говорил, «покатил так, что запахло жжёной резиной». Физиология уже подпёрла его под самую глотку, когда с бухты-барахты зазвонил сотовый телефон. И звонил он противно, не переставая, отбивая всякое желание. Змей от злобы аж плюнул Варьке в глаз, и приостановил процесс.
– Ну! – рявкнул он в трубку.
– Вован, – донёсся оттуда хрип Щербатого. – Твёйдый Щанкл плибыл.
– Ну и чё?!…Ты чё, харя беззубая!… – теряясь от избытка лютых эмоций, заорал пахан. – Я ж те внятно базарил: полчаса – не трожь, а
ты?! Я те щас последние бивни повыщёлкиваю!
– Дык…, Гитлелович же чмалу пливёз, – обиделся Щербатый.
– Какую ещё чмару? Откуда привёз?
– Дык, бабу зе этого…Листлатова.
– А-а-а, – остывая, протянул Пакостин, заталкивая Варьку под кровать. – В зиндан её, в пыточную. Щас я туда же подвалю.