– Миссис Андерсон, мистер Гарсия, – обратился к нам владелец кабинета Джордж Лесли Дибелл, – доброе утро, прошу, садитесь. – Грузный мужчина с таким же серым лицом, как и оттенок его письменного стола, указал нам чуть дрожащей рукой на два кожаных кресла напротив. Не удержавшись, я коротко глянула на Дэвида, тот кивнул. Глубоко вздохнув, я заняла кресло справа, Гарсия, в свою очередь, слева. Лысоватый психиатр, снял круглые очки и устало потёр переносицу. Держитесь, доктор, день только начался. Его склеры были красноватыми, под глазами залегли некрасивые тени.
– Итак, господа, почему вы так настойчиво просили о встрече? – Дибелл сложил перед собой руки и сцепил пальцы в замок. Я вновь посмотрела на адвоката. Взгляд Дэвида оставался непроницаемым.
– Спасибо, доктор Дибелл, что согласились на беседу. Моя клиентка, миссис Андерсон, оказалась здесь не из-за ментальных расстройств, а в следствии ложных обвинений со стороны доктора Андерсона. Вместе со своими коллегами, он лжесвидетельствовал о насилии со стороны миссис Андерсон и о её ухудшившимся душевном состоянии.
Ни один мускул не дрогнул на худом лице Гарсии. Доктор Дибелл выдержал паузу, давая возможность Дэвиду закончить. Но, похоже, заготовленный монолог был коротким. Я нахмурилась, разочарованная таким подходом Гарсии. У адвоката нет никаких доказательств против моего мужа.
– Мистер Гарсия, я лично знаком с доктором Андерсоном. И с докторами Стивен и Парсон тоже. Они весьма обеспокоены Вашим состоянием, Элис. Я ведь могу обращаться к Вам по имени? – красные глазки врача уставились на меня. Конечно, неплохо, что он, соблюдая этику, не ведёт разговоры с юристом обо мне в третьем лице. Но я прекрасно понимала – расположения от психиатра ждать не придётся.
– Разумеется. Правда, причин для волнений нет никаких. Моё состояние стабильно, уже довольно давно. – Подражая Дэвиду, я со столь же непроницаемым взглядом смело глядела доктору Дибелл в глаза. Он вежливо улыбнулся и мягко проговорил:
– Вам, как медицинской сестре в прошлом, должно быть известно, что такое понятие как «довольно давно» имеет весьма размытые границы в психиатрии. В августе, две тысяче девятнадцатого года Вы в день своего рождения совершили попытку суицида. Терапия, проведённая доктором Белл, имела положительные результаты, несмотря на такое потрясение, трагедию, покушение на Вашу жизнь. Наверное, Вам тяжело дались последние месяцы? Да ещё под пристальным вниманием прессы. Впрочем, Джозеф взял удар на себя, пока Вы прятались в другой стране.
От растерянности я только открывала и закрывала рот. Мало того что он напоминает мне о кошмарных событиях, ставшими худшими в моей жизни, так ещё и назвал моего мужа