Не люблю я слово «особенный». Очень быстро привыкаешь к этому определению. Обычно у таких людей потом и самомнение раздуто сильнее, чем у остальных. Оно и закономерно, ведь по их собственному нескромному мнению, им дано больше, чем другим.
– Всё равно не понимаю… – вымолвил Джозеф. Язык у него немного заплетался, будто он перебрал скотча.
– Спешу тебя разочаровать, но я не умалишённая, как тебе бы хотелось. Я едва не очутилась на том свете и теперь провожаю в последний путь других, – прозвучало как девиз дешёвого похоронного агентства. Муж невесело улыбнулся:
– Да, Элис, разумеется. Я, по всей видимости, уже не смогу тебя разубедить, так ведь?
– В этом нет нужды. Я приняла свою действительность, мою сущность. А ты, похоже, нет. И я не смогу тебя убедить, так ведь? – передразнила я Джо. Тот пожал плечами.
– Моя действительность психически здорового человека меня устраивает, – ответил он, вставая с кровати, и направился к выходу из комнаты. В дверях Джозеф обернулся:
– Скажи, если тебе что-то понадобится.
– Ты здесь больше не живёшь! – сердито напомнила я, но муж спешно удалился. Горбатого могила исправит. Переночую и вернусь в магазин к девочкам. Дэвид был прав, как всегда. В доме мне лучше не появляться. Пока оставлю Джо в его мире иллюзий.
Сердце лежало на золотых весах. Вопреки законам гравитации, пустая чаша опустилась. Мышечный орган продолжал биться, хоть и крови поступить было неоткуда. Предсердия сокращались, правда, диастола затянулась, и я словно наблюдала замедленный цикл работы сердца. Я оцепенела. Чьи-то руки из темноты потянулись к сердцу на весах. Кровь стекала с пальцев незнакомца и капли оседали на золото. Через мгновение сердце загорелось, не причиняя рукам чужака никакого вреда. Пламя полыхало, усиливаясь с каждой секундой. Оно стало настолько высоким и ярким, что смогло осветить вора. Огонь выделил скрывающееся в тени лицо, и оно принадлежало Джозефу.
Я проснулась в немом крике, сжимая расцарапанную во сне ладонь, отчего та стала влажной из-за струившейся тоненькими ручейками крови. В воздухе пахло дымом. Не приятным запахом летнего костра, а точно рядом жгли пластик. Вскочив с кровати, я схватила висевший на спинке кресла шёлковый халат и выбежала босиком из спальни. Двери других комнат были закрыты. У лестницы вонь чувствовалась острее. Я прикрыла рот и нос длинным рукавом. О Вселенная, Джозеф, что ты наделал. Видимо, этот проклятый особняк достанется огню.
Глава II
Новости из редакции
– Знаешь, мы могли бы последовать опыту моих предков и превратить твоего мужа в полезного обществу человека – зомби. Будет трудиться, а главное, больше не обидит тебя, – покачала головой Чалис. Я рассказала гадалке обо всём, что со мной случилось в особняке, из которого мне удалось сбежать целой и невредимой. Чего о доме, к сожалению, сказать было нельзя. После моего побега, стены Андерсон Мэнор разгорелись так, будто дом захватил огонь из самого ада. Когда здание уже почернело, балки рушились, а окна лопались, приехали пожарные. Никто бы не успел погасить это инфернальное зарево. Никто. Перед глазами застыла картина, как возле полыхавшего особняка стояли я, мисс Мелтон, миссис Торп и мужчина, вероятно садовник, имя которого мне было неизвестно. Джозефа нигде не было. И никаких соображений о том, что сказать полиции. Мой муж пирокинетик? Когда ему плохо, он поджигает здания внутренним огнём, который сам и создаёт? Спасибо, в психиатрическом отделении мне не понравилось. Но о том, что мы в процессе развода и был конфликт из-за наследства, я всё же законникам поведала.