Я прохожу под балконом между портовым офисом и двухэтажным рестораном Марисоль – последний рубеж деревянного пирса, протяжённостью более, чем триста метров. Замечаю, как загораются несколько ламп освещения. Когда совсем стемнеет, здесь будет невероятно красиво – одно колесо обозрения чего стоит, с его горящими огнями на внутренних балках!
Но сейчас не об этом, да…
Никлауса я вижу сразу: фигура в чёрном на фоне блестящего синего и темнеющего голубого.
Вид, конечно, поразительный, а шум волн бескрайнего океана и гомонящих людей – оглушителен. Но это приятные звуки, естественные.
Я заставляю себя преодолеть последние несколько метров и встаю сбоку от парня, тоже обхватывая пальцами металлический поручень. Я не смотрю на Никлауса, но чувствую его взгляд. Он усмехается и замечает:
– Напрыгалась, козочка?
– Где твоя сестра? – смотрю я на него, игнорируя обидный вопрос. – Её отец действительно тебе не доверят?
Ник на мгновение сужает глаза, а затем кивает:
– Ясно. Как часто я меняю трусы тоже успели обсудить?
– Что? – вспыхиваю я. – Мы… мы не сплетничали о тебе, Никлаус.
– Потому что обжимались? – разворачивается он ко мне лицом, взгляд обжигает. – Зачем ты пошла за мной, Ан-ни?
– Я… я ищу сестру.
– Они пошли домой, – дергает он одним плечом. – Можешь тоже туда валить. Или ты хочешь вернуться к ненаглядному Оливеру? Ты же к нему сбежала после колеса?
– Нет, мы случайно встретились, – поджимаю я губы.
– Плевать. Ты выяснила всё, что хотела, Новенькая? Не задерживаю.
– Ник…
Он вдруг подаётся ко мне, обхватывает своими пальцами мои скулы и плечо, а затем шипит у лица:
– Сколько ещё раз нужно сказать, что меня от тебя тошнит, Новенькая, чтобы это до тебя дошло? Проваливай.
Он отпускает меня так же резко, как схватил, и отворачивается к океану, а в моей груди разрастаются возмущение и обида. Но я снова не нахожу нужных слов. Потому что перемены его поведения сбивают с толку. Могла я обмануться? Там, на колесе?
Когда он был настоящим? Сейчас или тогда?
Господи, как же это всё раздражает!
Я скреплю зубами, разворачиваюсь от него и иду вон. Зря я вообще пошла за ним, это было ужасно глупо. Ужасно…
Чуть позже я звоню сестре и предупреждаю её о том, что немного погуляю с Оливером. Она просит меня не задерживаться допоздна, я в ответ заверяю её, что так и будет. Просто отдам должное парню, который пусть и вызывает у меня некоторые подозрения, но хотя бы не меняется десять раз на дню.
Я покупаю себе буррито и чашку капучино в одном из кафе на Пирсе и наблюдаю, как постепенно наступает поздний вечер да загорается разноцветное освещение. Всё не важно, если уметь жить в моменте. Не вчерашним или завтрашним, а здесь и сейчас. Потому что ни одна из прожитой минуты не повторится. Никогда.