Его рука медленно ползет от живота к груди, проникает под бюстгальтер и зажимает сосок между указательным и большим пальцами. Я выгибаюсь дугой и стону прямо в рот Стасу.
– Такая горячая, – шепчет он, оторвавшись от моих губ. Я тяжело дышу, отчаянно цепляясь за босса. – Ненасытная…
Разумеется, нам обоим уже все равно на то, что творится на экране. Гораздо важнее то, что происходит сейчас между нами на заднем ряду кинотеатра…
Перестав тискать мою грудь, Стас резким движением руки раздвигает мои ноги настолько, насколько позволяет моя юбка. И я сгораю. Только вот не от стыда или неловкости, а от того, что творит Стас, и каким взглядом он смотрит на меня. Из него пропала игривость и нахальность. Только жидкий пылающий огонь, сжигающий меня дотла.
Стас касается меня там, где все скручено от напряжения и молит о разрядке. Мои трусы мокрые, хоть отжимай. Но неожиданно совесть и смущение поднимают голову, и я пытаюсь отодвинуться.
– Стас, прекрати, давай не здесь…– молю, пытаясь безуспешно вырваться.
– Успокойся, – тихо, но жестко чеканит босс, продолжая свои движения: он отодвигает трусики в сторону и проводит по влажным складкам, а меня как будто бьет током. Ноги сами собой раздвигаются еще шире, а стыд и смущение отходят на второй план. – Если ты не перестанешь, я от души пну переднее кресло, и наши соседи, да и весь зал в целом, узнают, чем мы тут занимаемся.
– Сволочь! – зло цежу сквозь зубы, со всей силы вцепляясь одной рукой в бедро Стаса, другой – в подлокотник кресла. Мои губы искусаны в кровь, а босс не прекращает, а, наоборот, то усиливает, ускоряясь, круговые движения вокруг клитора, то замедляется, дразня вход во влагалище.
Все это скорее напоминает средневековую пытку. И если бы святая инквизиция пытала меня таким образом, я созналась бы во всем, даже в том, о чем понятия не имею.
У меня явно помутился рассудок, потому что я не знаю, как объяснить то, что я в каком-то неведомом порыве перемещаю руку с бедра Стаса на его пах, слегка сжимая горячий ствол прямо через брюки.
С его стороны тут же раздается шипение, и он откидывает мою руку на подлокотник, на несколько мучительных мгновений остановив движения в моих трусиках. Из-за чего я чуть не плачу.
– Не вздумай даже, Лана! Иначе я трахну тебя прямо здесь. И, поверь, мне плевать будет, узнают о нашем маленьком секрете или нет. И я ни хрена не буду нежным.
– Но…как же… – бессвязно лепечу, сама начиная двигать бедрами, показывая все свое нетерпение и желание. Плевать, как это выглядит со стороны. О моральной составляющей я подумаю позже. Может быть.