- Это было всего-навсего позолоченное серебро, - всхлипнула вдовушка, а теперь, о Небо! Я убила его!
Можно представить себе, какими душераздирающими были ее рыдания, но при следующих словах сестры они резко оборвались.
- Убила его? Да ничего подобного! Самбо успел перерезать веревку, когда лицо у него уже почернело не хуже, чем у самого славного негра. Он спустился к завтраку и можешь вообразить, какой чувствительной вышла встреча дядюшки и племянника.
"Вот это любовь!" - думала вдова. - "Какая жалость, что он так косит! Если бы он глядел хоть чуточку попрямее, быть может, я могла бы..."
Она не докончила фразы. Леди часто оставляют подобные фразы в приятной незавершенности.
Однако после того, как она услышала кое-какие новости о капитане Черная Борода, чей недуг и страдания от потери крови самым патетическим образом в красках описал ей шотландский полковой хирург, ее сострадание к стряпчему сильно поутихло и, когда доктор Лукавс явился узнать, не удостоит ли она несчастного юношу встречей, она весьма рассеянно молвила, что желает ему всяческого счастья, что в высшей степени уважает и почитает его, что умоляет его более не помышлять о том страшном преступлении, которое оставило бы ее несчастной навеки, но что твердо уверена - ради дальнейшего благополучия обоих заинтересованных лиц, лучше ей не встречаться с мистером Лукавсом, покуда чувства его не поуспокоятся.
- Бедняжка! Бедняжка! - сказал доктор, - хоть бы он сумел вынести постигшее его тягчайшее бедствие! Пожалуй, спрячу-ка от него бритвы, и велю Самбо, моему слуге, ни на минуту не выпускать его из виду.
Назавтра миссис Синяя Борода подумала было о том, чтобы послать к доктору Лукавсу слугу и справиться о здоровье его племянника, но как раз в тот миг, как она давала соответствующие распоряжения Джону Томасу, лакею, капитан зашел в гости и посему Томас был отослан вниз. А капитан выглядел таким восхитительно интересным с перевязанной рукой, а черные бакенбарды так чудно обрамляли более бледное, чем обычно, лицо, что на исходе второго часа вдова напрочь позабыла о послании и, думается мне, даже спросила капитана, не останется ли он пообедать. Зашел также и прапорщик Триппет, и вечеринка вышла очень приятной, и военные джентльмены так живо высмеивали саму идею о том, что стряпчего снял со столбика кровати чернокожий слуга, и были так остроумны, что в конце-концов вдова и сама почти поверила, будто и столбик и повешение было всего лишь уловкой со стороны мистера Лукавса - хитростью, предназначенной завоевать ее сердце. Хотя, будьте уверены, леди согласилась с этим не без легкого сожалений, ибо, entre nous {entre nous - между нами (фр.).}, повеситься ради дамы - значит немало польстить ее чарам и, должно быть, миссис Синяя Борода была несколько разочарована тем, что повешение не оказалось удушением bona fide {bona fide - настоящий, подлинный (лат.).}.