– Тяжелое инфекционное, – констатировал участковый врач, надо бы в инфекционное, но у нас оно закрыто на ремонт, могу дать направление в город, но с матерью не положат, не грудной все же ребенок.
– А здесь? – спросил Федор.
Вошла Клава, которая уже ни говорить, не плакать не могла. Только вцепилась в дочку руками и повторяла одно и тоже:
– Не отдам!
– Пока можно и здесь, – с сомнением, впрочем, сказал врач,– Лекарства что дома, что в больнице одни и те же. Буду приходить.
Федор в эту ночь, конечно, остался.
Клава от пережитого шока впала в какое-то полуобморочное состояние. Она то проваливалась в сон, то испуганно открывала глаза, с трудом в первые секунды, понимая, что происходит.
– Спи, спи! – успокаивал ее Федор, – Я здесь.
Девочка лежала с открытыми глазами, ухватившись за палец Федора, и не выпускала его. И Федор подумал, что если она выпустит его палец, то прервется какая-то нить между ее болезнью и жизнью. Так ему почудилось. Так видимо чувствовала и маленькая Надя, а может, в своем бессознательном состоянии она принимала его за доктора. А доктор обязательно вылечит!
Так они провели ночь, и в эту ночь Федор понял, что отчаянно полюбил эту малышку, так полюбил, что утром уже не представлял, как он будет без нее жить.
Клава как-то сразу отошла на второй план. Она была при них двоих, ну и пусть будет, ведь это Надина мать, куда же деться!
Утром Федор позвонил директору, объяснил, что у него заболела дочь и он просит два дня, хоть за счет отпуска, хоть за свой счет.
– Надо же, – удивился директор, – я не знал, что у тебя здесь семья!
– Я и сам не знал, – странно ответил Федор.
С этого дня они с Клавой поменялись ролями. Клава готовила, стирала, убиралась, ну словом обслуживала. А с девочкой занимался Федор.
Он ее кормил, рассказывал ей сказки и разные истории, разговаривал, играл.
В общем, известная формула «Мама у них – это папа!»
Через два года прочно прилепился к их семье.
Федор уже почти не ездил в свой город, тем более что дел у него там теперь не было. Выходные и отпуск они проводили вместе, правда, никуда пока не ездили. Мечтали, что вот Надя еще на год подрастет, и они обязательно поедут на море, в Турцию, а потом и по другим странам.
– Федор, а я тебе кто? – как-то за ужином спросила вдруг Клава.
Федор не сразу понял, что ответить:
– Ну, … мать моей дочки!
– Понятно! – потухла как-то Клава. – Дочка, между прочим, моя.
– Да? Ну, давай я ее удочерю!
– Это при живой-то матери?! Сначала для этого жениться надо.
Федор ничего не ответил. Он как-то все это время не думал о семье. Он любит Наденьку, она любит его, они живут вместе, он для нее давно папа, что еще нужно?!