Все эти приемы в принципе затевались всегда только, чтобы в неформальной обстановке обсудить очередные аферы. Слава богу, мое присутствие требовалось только на официальной части. Я могла вполне спокойно наблюдать, как губернатор покупает точилку для карандашей за сто тысяч рублей, а мэр отчаянно торгуется с Крыловым за путевку в местный санаторий на вик-энд. Гриша ввязался в аукцион за детские ползунки, не стесняясь выкрикивать, что они ему скоро понадобятся больше всех. Я бледнела и краснела, чувствуя себя одновременно посмешищем и инкубатором.
Ставку Гриши быстро перебили, и ведущий обратился к новому участнику:
- Новый участник аукциона за голубые ползунки – шикарный мужчина, пятый столик.
Видимо, ему было нужнее, потому то он не уступил Грише. Крылов раз сто увеличивал шаг и дошёл до неприличной цифры, а соперник просто удвоил сумму.
- Уймись, - бросил ему отец. – Нужно вовремя остановиться.
Гриша прищурился, но почти сразу выдохнул. Он поднял руки, давая понять, что выходит из игры. Ведущий драматично досчитал до трех и звонко стукнул молотком. Он сверился с листком и уточнил.
- Ползунки за три миллиона рублей уходят Александру Вердену.
Я вздрогнула. У меня была хорошая память. Именно это имя значилась на новых кадастровых документах по злополучному участку. Обернувшись, я стала искать глазами пятый столик. Это было несложно, его как раз осветили прожектором. Я замерла. Второй раз за сутки у меня окаменело все.
Это был Саша. Мой горячий незнакомец и папин приятель. Это был Александр Верден – кость в горле моего босса. Это был человек, который заплатил за дурацкие ползунки три миллиона. Все эти личности никак не укладывались у меня в одного человека. Я вцепилась в него взглядом и жадно рассматривала рубашку, бабочку, темный пиджак и… спутницу, которая что-то говорила ему на ухо, пока он довольно улыбался.
Наши глаза встретились. Кажется, я умерла.
Не знаю, как я досидела до конца официальной части. Похоже, мне помогло шампанское, которое дважды просила обновить Марина.
- Полегче, - шепнул мне на ухо Гриша, когда я прикончила второй бокал. – Мне не нужна пьяная невеста. На маму не смотри. У нее черный пояс по пьянке в обществе.
- Хорошо, - в очередной раз согласилась я.
Спорить с Гришей мне не хотелось. Я прекрасно помнила, как впивались в шею его пальцы, когда смела перечить. К шампанскому я больше не прикасалась. Гриша и Владимир негромко переговаривались время от времени, и я точно пару раз различила фамилию Верден. Тревога сжала сердце. Если у меня хватило ума смириться, то Саша вряд ли отличается такой гибкостью. Я не знала его, но чувствовала в этом мужчине силу и стержень. Он пойдет до конца, не думая о последствиях. Какие бы резоны у него ни были.