Мой, пусть даже очень сдержанный возглас, моментально привлек ко мне всеобщее внимание. Я буквально кожей чувствовала их взгляды на себе, понимая на сколько сейчас, должно быть, недоволен месье Шовен.
И, наверное, если бы в комнате не было настолько темно, то все бы еще могли лицезреть мое лицо, залившееся румянцем от стыда. Точнее ту часть, которая все же не была скрыта под маской.
— Мария, с Вами все хорошо? — услышав позади себя встревоженный голос шефа, я даже не сразу заметила, что он назвал меня другим именем.
Я старалась как можно быстрее подняться, что оперлась рукой о колено мужчины. И тут произошло то, что в принципе не должно было произойти.
Мужчина, схватив меня обеими руками за талию, резко поднял меня и поставил на ноги.
— Мария — красивое имя, — от звука его голоса меня как будто током пробило. Потому что голос этого человека принадлежал Маркусу.
Я только кивнула. Просто потому, что больше ничего не могла произнести.
Я когда-нибудь избавлюсь от этого человека? Он меня везде собрался преследовать?
И только потом я поняла, что Маркус ведь тоже назвал меня другим именем. И разглядеть пытался в темноте… он не понял, что это я.
Парень отпустил не сразу. Только после того, как первая попыталась отнят его руки от себя.
— Спасибо, — пробурчала под нос, стараясь сделать так, чтобы мой голос звучал по-другому.
Я не могла его просто проигнорировать, когда и без того ко мне было приковано всеобщее внимание.
Извинившись перед всеми практически одними губами, хотя вряд ли при таком освещении это было заметно, я заняла самое дальнее свободное кресло из двух. Чтобы сидеть и не привлекать к себе внимание. Его.
Я очень переживала о том, что Маркус мог меня узнать, поэтому вжалась в мягкое сидение и даже не смотрела в его сторону. Но это не помешало ему смотреть в мою.
Переговоры уже начались, а он почти не принимал в них участие.
Парен пристально меня рассматривал, словно уже что-то заподозрил. Я буквально чувствовал его взгляд на себе и под ним кожа горела.
Его присутствие заставляло меня сильно нервничать. Я сама не заметила, как чуть ли не в кровь искусала губы. Мои ладони потели так, что я не успевала пользоваться салфетками. А когда не было необходимости что-то печатать, мои ноги неконтролируемо ходили ходуном, отбивая каблуком нервный такт.
Переговоры длились долго и напряженно. Даже я устала, хотя я и близко не принимала в них активное участие. Просто записывала то, что слышала и подавала те документы, которые просили. “Принеси-подай-запиши” — это про меня в тот вечер.