Следующим вынесли паренька, у которого был открытый перелом бедра, девушка немного растерялась, не зная, что делать, и, глянув на неё, я увидел, что её источник уже на половину пуст, а сил вправить кость и срастить разорванные сосуды ей не хватит. Не задумываясь, я вынул два кристалла: один с маной, а второй наполовину наполненный живой — и передал ей. Пока она удивлённо смотрела на меня, я сказал:
— Этого я попробую сам, только подскажи, если что неправильно сделаю, опыта мало.
Из открытой раны фонтаном выходила кровь, поэтому действовать нужно было очень быстро.
Разорвав штанину, я приложил руку прямо с края раны и начал вливать ману с небольшим количеством живы. В кость прямо под моими руками она хрустнула, и нога заняла немного другое положение, теперь я стал вливать живу, одновременно и в кость, и в разорванный сосуд, который занял своё правильное положение. Прямо на глазах рана стала затягиваться.
— Оставь немного не зажившей, чтобы был дренаж, — поправила она меня.
— Ага, — ответил я, стараясь не потерять концентрацию. В этот раз вливать живу в повреждённый участок было не так просто.
Тут вынесли ещё несколько человек, и я, убедившись, что опасности для пострадавшего нет, переключился на следующего. Живу и ману нужно экономить, так как пострадавших на удивление много. Следующими были двое с открытыми ранами, которые я наполовину срастил, оставив края не зажившими, так как времени на чистку ран у меня не было, при этом ещё требовалось обезболивать их. На этом жива у меня закончилась, как и у девушки, ману я ещё мог получить, соединяя энергии четырёх стихий, хотя это и не так просто.
— Всё, я пустая, — сказала девушка, устало усаживаясь рядом с последним больным, в которого влила остатки живы из моего кристалла, после чего осмотрелась и громко спросила: — У кого-нибудь есть жива? Я потом верну, — но все отрицательно покрутили головой.
— Я тоже пуст, — сказал я, вправляя последнему пациенту сложный вывих, при этом делал я это уже без обезболивания, так как живы у меня уже не осталось.
— Помогите, моя девочка не дышит, — резанул по сердцу отчаянный крик женщины, выбравшейся последней из автобуса. Внутри всё сжалось от осознания, что помочь ей я уже не смогу. Жива на нуле, да и внутренние источники так же опустошены. Холодок страха за ответственность в чужой смерти, что я не рассчитал силы и всё потратил на других пациентов.
— Сюда, — сказал я, указывая на крышу автобуса.
Все не понимающе уставились на меня, только девушка удивлённо вскрикнула:
— Там жгут живы? Ты — видящий?