и
озвучивать те образы, которые возникали не столько в процессе коммуникации (приматы, активно между собой общающиеся, вполне обходятся без речи), сколько в процессе
самого продуктивного мышления. А возникали они исходя из манипулирования в нашем представлении, в первую очередь, видимыми нашим зрением вещами.
Так, положим, для того чтобы изобрести остроугольный камень для разделки туши убитого животного надо было иметь в своем образном представлении: и этот еще не обработанный камень, и само животное; и его несъедобные шкуру и кости, которые надо было отделить от мяса; и съедобное мясо, которое можно было поджарить на костре, и много чего другого надо было иметь. И все это было доступно нашему зрению, представлению, ощущению и обонянию.
Но этого было мало: надо было наименовать то, что нами видимо и ощущаемо для того, чтобы общаться (на расстоянии) посредством этих наименований со своими близкими сородичами. Наименования – представители нашей мысли, и они должны нести весть о смысле самой мысли. А потому, эти наименования нужно было озвучить посредством слов всеми понимаемой речи; той речи, которая и осуществляет логическую взаимосвязь поименованных объектов, и передает эту «логику», в первую очередь, близкому окружению. Как видим, только из идеи создания данного орудия охоты (или труда) возникает достаточно значительный круг вещей-образов, которые буквально требуют своего наименования и озвучания, поскольку, не имея таковых, была бы сильно затруднена сама – в дальнейшем многократно повторяемая во времени и распространяемая в пространстве – операция как создания данного орудия, так и совместной разделки туши.
И таких идей на пути социализации человека было великое множество: и идеи создания (и сохранения) огня, жилища, капкана, копья, лука, колеса, телеги, рычага; и идеи нравственности, справедливости, государственности; и идеи освоения и возделывания зерновых культур, одомашнивания животных, приручения волка и т. д. и т. п.
Вот почему, в первую очередь, нам надо помнить следующее: речь – это дублирование в виде озвучивания тех наименований, которые относятся к тому или иному предмету-объекту. Но это тот случай, когда эти наименования уже были кем-то созданы когда-либо ранее. При создании же речи «с нуля» ситуация была гораздо сложнее: наименования – как обозначения предметов – возникали одновременно (параллельно) с озвучиванием того, на что указывалось (положим, пальцем или взглядом) во время произношения определенного числа фонем. И это соотнесение сочетания фонем с определенным предметом было началом обучения речи – скорее всего, через звукоподражание – и началом развития той памяти (в первую очередь зрительной и звуковой), которая связана с запоминанием вида предмета и того звукосочетания, которое сопряжено именно с этим видом.