– Молодец! – похлопал его по плечу Козьма.
– Чего там, – шмыгнул носом Рюрикович.
Спиноза не успевал комментировать события. Князь Дмитрий Пожарский с войском уже окружил в Москве Кремль и принудил поляков сдаться.
Светало. Но очень медленно.
Дозорные русских теперь смотрели только на запад.
– Шведы, – предупредили они.
Наступал рассвет 27 июня 1709 года.
– Тёркин! – среди казаков, греющихся у костра, Бонифаций заметил знакомую усатую физиономию.
– Здорово, арап! – приветствовал его служивый.
– Какими судьбами? – удивился Пушкин.
– Будут стрелять, – лаконично ответил солдат.
И тут же к костру подскочили всадники с развевающимися перьями на шляпах. Сидевший на передней лошади надменный юноша с бледно-голубыми глазами взвел курок пистолета.
– Карл Двенадцатый! – узнал его Спиноза. – Сам шведский король!
Карл нажал на курок. И солдат Тёркин медленно осел на землю. Илья Иванович, Добрыня и Олекса одновременно выстрелили вслед уносящимся шведам. Король охнул и схватился за бедро.
Пушкин поднял Тёркина на руки. Лицо солдата посерело.
– Помираю, арап, – губы уже едва его слушались.
Среди конных и пеших, среди свистящих ядер и проносящихся мимо пуль, огромными шагами двигался памятник к укреплённому лагерю, бережно прижимая солдата к груди. За ним бежали ребята.
Александр Сергеевич положил Тёркина на траву. Спиноза осмотрел рану.
– Не смертельная, – определил он. – Надо наложить жгут, Катя.
Из подкладки Петулиной куртки девочка сделала повязку. Тёркин открыл глаза.
– Император! – ошеломленно прошептал он.
По полю на коне скакал Пётр Первый, размахивая обнажённой шпагой. Пули пробивали его треуголку. Он сражался, как простой солдат. И вот уже со всех сторон донеслось звучное «ура!»
– Что там? Что там? – волновался Тёркин.
– Мы ломим! Гнутся шведы! – воскликнул Александр Сергеевич.
– Лежите, дядечка, – удерживала раненого Катя. – Вам ещё нельзя вставать.
Промчалась конница, гоня бегущего противника. Трубачи сыграли отбой.
– Слышь, – Петуля толкнул Пушкина локтем. – А это что было?
– Полтава, брат, – ответил поэт.
– Знаменитая битва, в которой русские разгромили шведов, – добавил научный руководитель. – Это событие вошло в пословицу: разбит, как швед под Полтавой.
Солнце село. В русском лагере никто не ложился. Все ждали наступления французов. Шёл 1812 год.