– Витя! – отчаянно закричала Геракл. – Ложи-и-ись!
Спиноза упал лицом в траву.
Раздался оглушительный взрыв. Всё заволокло дымом.
Кто-то потормошил мальчика за плечо.
– Ты чё? – обеспокоенно спросил Петуля. – Живой?
Витя снял очки и протер закопчённые стекла. Вокруг было тихо, только в высокой траве звенели цикады. В знойном мареве над лугом зависли неподвижные стрекозы. Среди ромашек и васильков стояла растерянная Катя с недочищенным кивером в руках. Пушкин с интересом озирался по сторонам.
– Куда нас занесло на сей раз?
– Была война и кончилась, – озадаченно пробормотал Петуля.
Он присел на большой белый камень, заросший мхом, и поднял с земли свёрнутую трубочкой бересту.
– Осторожно! – подскочил к нему Спиноза. – Вдруг это письменный памятник? – Мальчик развернул трубочку и ахнул: – Да это же мои грамоты, из Киева, те самые, которые я спрятал перед набегом печенегов! Только, – он со всех сторон оглядел камень, – мха тогда не было…
– Витя, – почему-то шёпотом позвала девочка. – Я, кажется, всё это видела… Здесь была богатырская застава… Вот дуб, – она показала на одинокого исполина толщиной в три обхвата. – Но как всё изменилось!
– Точно, – кивнул Бонифаций. – А оттуда эти пёрли… печенеги…
Спиноза взял палочку и счистил с камня мох.
– Здесь какая-то надпись, – он поправил очки. – Прямо пойдёшь… Дальше стёрто. Напра… Тоже стёрто. – Он наклонился к самому подножию. – Вот, можно разобрать. …ево – в Выселки попадёшь…
– Ура! – запрыгала Катя. – Выселки!
– Ёлки зелёные! – подхватил бизнесмен. – Налево!
– Ничего не понимаю, – Спиноза обошёл камень со всех сторон. – А где же дорога на Бородинское поле? Почему мы не участвуем в эпохальной битве?
– Нас ждут дома, – отозвался Рюрикович.
– Правда, Вить, – поддержала его Катя. – Тебе хорошо, твои на симпозиуме, а у меня мама волнуется. И тренировки…
– Ребята, – горячо запротестовал научный руководитель. – Но надо же понять, что происходит. Я хочу обнаружить логику. Почему, не сходя с места, мы участвовали в разных исторических сражениях и вдруг всё прекратилось? Я хочу на Бородинскую битву! Я хочу… Александр Сергеевич! – бросился он к поэту. – Ведь это ваше время! Я хочу увидеться с вами в вашу лицейскую пору…
– А вот мне не хотелось бы напугать себя своим нынешним видом, – усмехнулся памятник. – Я был весьма впечатлительным ребенком.
Петуля вдруг заржал.
– Сидишь ты, Спиноза, в классе, и вдруг приходит твой памятник: здрасьте! Я Виктор Иваныч…
– Корнецов! – с хохотом подхватила Геракл. – Академик. Очень приятно!
Спиноза побледнел.
– То-то, брат, – сказал Пушкин, поднимаясь. – Ну что, пошли в ваши Выселки?