– Ежели она и без жратвы-то понимает, чего добро переводить? – поморщился Илья, но всё-таки отломил ещё кусочек.
– Лапу подавать ей не надо… – мыслил вслух Спиноза. – Команда «фас» не слишком подходит, «чужой» – тоже… Служить она не сможет…
– Енто и без хлеба-соли ясно, – Илья потуже завязал узелок. – Пожилая очень.
– Не скажите, – возразил дрессировщик. – Она просто изнурена трудом, как крестьянские женщины у Некрасова. А так кобыла молодая. Лет ей… – Витя открыл лошади пасть и заглянул туда, – раз… два… – он высунулся и сообщил: – Лет ей, судя по количеству зубов, совсем немного. А насчет службы, Илья Иванович, вы меня неправильно поняли. Я не кавалерию имел в виду, а команду «служить». Её обычно собакам подают, чтобы они встали на задние лапы…
Бурка грустно посмотрела на кусочек хлеба в его руке и с трудом поднялась на дыбы.
– Ой! – воскликнула Катя. – Какая ты умная! Я в Спинозиных командах в жизни бы не разобралась.
Укротитель крупных домашних животных скромно улыбнулся.
– А сейчас мы с лошадью продемонстрируем выполнение команды «апорт» на дальнюю дистанцию.
Спиноза подобрал с земли палку, сильно размахнулся и бросил её вперёд. Палка описала в воздухе полукруг и упала в метре от Бурки.
– Апорт! – мальчик, предвкушая очередной триумф, прикрыл глаза. Но когда открыл их, кобыла стояла всё так же неподвижно. – Лошадь! – изумился дрессировщик. – Что случилось? Апорт! Ну прошу вас…
– Ты ей хлеба не дал, – подсказала Геракл.
– Тьфу! – Спиноза хлопнул себя по оранжевому шлему. – Действительно! Знаешь, Катя, все учёные такие рассеянные…
Он протянул Бурке поощрение. Кобыла меланхолично сжевала лакомство и поплелась за палкой.
– Смотри-ка! – поиграл плечами богатырь. – Скотина, однако, не дура. Эх, помирать ей скоро…
– Так жалко, – огорчилась Катя. – Если б раньше с ней позаниматься, она могла бы брать призовые места на скачках…
Тренинг продолжался до позднего вечера. Уже взошла луна, когда Спиноза решил погонять Бурку по корде. Еле-еле передвигая ноги, кляча прошла один круг и свалилась.
– Пожалуй, на сегодня достаточно, – естествоиспытатель протёр очки и прилёг к костру, возле которого богатырским сном уже спали Муромец и Геракл.
…Проснулся Витя от холода. Шлем намок от росы. Кроссовки и брюки отсырели.
– Раз-два, раз-два! – свежая и румяная Катя показывала Илье комплекс утренней гимнастики. – Ноги на ширине плеч…
Дрожащий Спиноза обхватил себя руками и попрыгал.
– Ой, Витечка… – Катино лицо вдруг приняло серьёзное и немножко скорбное выражение. – Не хочется тебя огорчать, но, – вздохнула она, – лошади с нами больше нет.