– Петуля, молекулы какие из себя?
– Кто его знает… Круглые, а может, продолговатые.
– Как всё-таки интересно устроен мир, – заметила Катя. – Я думала, молекулы маленькие и гладкие, а у Спинозы они большие и лохматые.
– И как мы их всех в одного Витьку засунем? – задумался двоечник.
Распахнулась дверь, и стало светло. Крупные молекулы учёного с блеянием выбежали наружу.
– Ой, мамочки! – закричала Геракл. – Бараны!
– А Спиноза где? – ахнул Петуля.
Это была не квартира Корнецовых. Не Витькина лаборатория. Их окружали бревенчатые стены, сверху нависал низкий потолок, на полу валялась грязная солома. Сквозь широкий проём в помещение врывался солнечный свет.
– Бэ-э! – выбежала в дверь последняя овца.
В двух шагах от Петули кверху тормашками стоял Спинозин диван. Под ним кто-то шуршал соломой.
– Раз-два, взяли! – ребята перевернули телоразложитель и обнаружили под ним своего научного руководителя. Он лежал на животе, прикрывая руками очки.
Геракл кинулась его поднимать.
– Витя, тебе больно?
– Представь себе, нет! – Спиноза сел, вытянул ноги и радостно засмеялся. – Техника безопасности – великое дело. Практически ни одной царапины! – он постучал себя по оранжевому шлему и с интересом огляделся по сторонам. – Где это мы?
Петуля пожал плечами:
– В сарае.
– Тут до нас были бараны, – добавила Катя.
Спиноза встал и прошелся по овчарне.
– Любопытно, – он поднял с пола соломинку и внимательно её осмотрел. – По всей видимости, они это едят. Следовательно, мы попали к домашним животным.
– Эй, кто там? – раздался снаружи сердитый мужской голос. – А ну, выходь!
Бизнесмен поскрёб затылок:
– Кажись, влипли. Счас ка-а-ак отметелят!
– Это ещё почему? – возразила Катя. – Мы же не нарочно здесь разложились.
– Выходь, кому говорено! – повторил голос.
Спиноза как научный руководитель и президент вышел первым и, щурясь на солнце, извинился:
– Простите, пожалуйста, если мы, сами того не желая, нарушили границы вашего частного владения.
– Ага, – подтвердил Петуля, вместе с Гераклом появляясь в дверном проёме.
Посреди двора с вилами в руках стоял широкоплечий веснушчатый парень класса из десятого-одиннадцатого. Над верхней губой у него пробивался рыжеватый пушок. Голубые глаза смотрели насторожённо. Парень был босиком, в светлых штанах и холщовой рубахе, как на портретах писателя Льва Толстого.
– Вы что тут делаете? – редкие, почти незаметные брови сдвинулись над переносицей. – Пошто шатаетесь по чужим дворам?
– Это же эксперимент, – объяснила Катя. – Мы разложились на молекулы и сложились снова, только здесь, а не у него дома, – она показала на Витю.