— Всем доброго утра! — Людмила Марковна вошла в танцкласс. Обвела взглядом учениц. — Начнем урок в экзерсисе у станка!
Балерины послушно покинули середину зала и положили правую руку на палку. Вполоборота повернули изящные головки на тонких шейках влево. Приподняли подбородки. Отвели слегка согнутую левую руку в сторону.
— Вторая позиция! Плие, а-ля-секонд, апломб!
Балерины стоят на одной ноге, сохраняя равновесие.
Сегодняшний урок Людмила намеревалась провести в адажио. Темпе медленном и неспешном. Ведь на сцене нужно не только уметь взлетать в прыжке, но и замирать на долгие секунды так, чтобы со стороны это выглядело красиво и напоминало не живую девушку, а фарфоровую изящную статуэтку. Почему бы не отработать еще раз именно эту технику сегодня?
— Батман тандю! Апломб!
Балерины замерли с отведенной в сторону, вытянутой, как струна левой ногой, не отрывая носок пуанта от пола.
— В исходную! — девушки вернулись во вторую позицию. — Батман жете! — ножки балерин взлетают. — Апломб! — застывают под углом в сорок пять градусов над уровнем пола.
— Пассе! Батман деволе! Апломб! — балерины послушно следовали командам.
Девушки уже знали о том, что случилось в семье бывшего ученика. Правда, не понимали, какое отношение имеют к Истомину соученицы и педагог. Но интуитивно чувствовали свою сопричастность к чему-то страшному и печальному. А потому, делали все от них зависящее, чтобы не огорчить Людмилу Марковну. Старались, что было сил, лишь изредка поглядывая на педагога.
— На сегодня все! — Милочка вздохнула. Она так хотела провести урок в медленном спокойном темпе, но видела, как на лбах учениц бисерятся капельки пота. Как потемнели от влаги волосы, скрученные на затылках в балетные гульки. — Завтрак, душ, переодеваемся и в школу! — голос звучал резко, словно этим приказом педагог хотела прикрыть свое смущение. — Увидимся в пять вечера!
Балерины, дружно присев в книксене, заспешили к выходу из танцкласса.
Диана и Леночка, державшие друг друга за руки, одними из первых покинули зал.
Людмила очень хотела перемолвиться с девушками хотя бы парой слов, но понимала, что подруги самодостаточны настолько, что им почти не требуется вмешательство третьего лица. Хорошо это или плохо, Милочка не знала. Разбираться в ситуации именно сейчас — не имела ни малейшего желания. Она плохо спала сегодняшней ночью. Допоздна ждала звонок от Тимура. Но любовник был занят своими делами и беседой не удостоил.
«Интересно, придет ли сегодня Мстислава?» — думала Людмила, шагая по коридору, — «С нею никогда не угадаешь, чего ожидать. Может заявиться, как ни в чем не бывало. А может сделать вид, что находится в глубоком трауре», — подошла к кабинету Звездинской, постучала, толкнула дверь, оказавшуюся запертой.