Каждый день Людмилы Марковны был похож на предыдущий. И она не сомневалась в том, что следующий будет точно таким же.
Утром Тимур отвозил её в училище. Отвозил сам. Вызывать водителя в шесть утра, да к тому же ежедневно, Халфин нужным не посчитал. Да и сколько там ехать до города? Особенно, если учитывать его метод вождения, к которому, впрочем, Милочка очень быстро привыкла, понимая, что для любовника сегодня время, не просто деньги, а нечто большее.
Бросив на прощание: «До вечера!» — Людмила спешила в танцкласс, где уже разминались ученицы. Увидев обращенные к ней вопрошающие личики, понимая, что Диана вряд ли станет делиться новостями с соученицами, сообщала сразу всем:
— Леночка идет на поправку. Но пока остается дома под наблюдением врача.
Сразу после урока успевала перемолвиться парой слов с Дианой. Вести пространные разговоры в ущерб уроку, а тем более задерживать девушку после него, зная, что той предстоит уйма дел, учитывая плотный график балерин, нельзя. Да и особыми новостями потчевать Диану еще рано.
Милочка радовалась тому, что Звездинская не впала в истерику, узнав, что Лена заболела, не стала метать громы и молнии, угрожая отчислить девушку, нарушившую режим и распорядок училища, а вняла голосу разума, прислушавшись к доводам коллеги.
А основным постулатом в призыве к здравомыслию стала фраза, что у руководства училища могут возникнуть проблемы и не малые, если кто-то прознает, что одна из учениц «умудрилась подхватить» крупозное воспаление лёгких. Начнутся проверки, начнется «шастанье посторонних» по общежитию и танцклассам. Начнется недоумение и непонимание куда делись средства, отпущенные на ремонт и благоустройство комнат, продуваемых насквозь холодным ветром, дующим с моря в осенне-зимний период.
Так что будет лучше, если Халфина выздоровеет дома, под присмотром отца, который пока не намерен устраивать скандал. Но это только в том случае, если Звездинская сама не спровоцирует выяснение отношений и не начнет угрожать девушке отчислением. Потом Лена просто вернется в училище и все забудут о происшествии, как о страшном сне.
Тем более что сейчас Мстиславе есть чем заняться и уж совсем незачем нервничать.
Звездинская внимательно выслушала доводы Милочки. Кивнула в ответ и пообещала подумать. Впрочем, думать ей было о чём кроме болезни Халфиной. Никакого конкретного ответа Мстя не дала, но и вопрос об ученице больше не поднимала. А потому Людмила успокоилась, насколько это в принципе было возможно, и продолжала жить и работать, постоянно ожидая от Мстиславы удара в спину и радуясь, что еще один день прошел без скандала.