3
Хронометр показывали 11:15, а значит, Форс уже начал беседу с друзьями Фамильяра. Корд пока может заняться расшифровкой своих материалов и немного отдохнуть до прихода Мадам с девушками.
Хотя нет. Лучше он сначала сбегает до милицейской столовки.
Когда он вернулся, сытый и довольный, в кабинете его ждал Форс.
– Ну что? – поинтересовался Корд.
– Все четверо подтвердили своё присутствие в «Голубых глазках».
– Что-то странное творится, – вздохнул Корд. – Логично, если бы Фамильяр предупредил друзей, чтобы они настаивали на «Махаоне»… Что-то здесь не так.
– По-твоему, всё идёт слишком гладко?
– Ага. Возможно, Фамильяр хочет, чтобы мы поймали его на лжи?
– Или он забыл предупредить друзей.
– Ты в это веришь?
4
Комната для опознания представляла собой два смежных помещения полтора на три метра, разделённых противоударных стеклом. В одном находились ростомер, пластиковый стул (как в допросной) и подозреваемые (один настоящий, двое – сотрудники Управления с похожей внешностью), в другом – следователи, стол у стекла, видеокамера и сотрудник, который с ней управлялся. По мнению Корда, главной проблемой этого места было прозрачное, а не одностороннее стекло, то есть опознаваемый прекрасно видел (хотя и не слышал) опознающего.
Но Шеф не видел необходимости модернизировать комнату. «Обеспечение безопасности свидетеля – забота милиции, а не стекла», – говорил он. Ну, с этим не поспоришь. Но нынешнее опознание тревожило Корда. Подозреваемый – сын Шефа, которому вполне может сойти с рук устранение свидетеля…
Именно поэтому Корд попросил проституток не опознавать Фамильяра точно. Тем более сейчас их свидетельство почти не имеет значения: то, что Фамильяр был в борделе, стало ясно ещё из отчёта судмедэксперта, а сегодня к вечеру криминалисты наверняка это подтвердят. Но Корд хотел, чтобы подозреваемый немного понервничал.
В 13:30 на парковку Управления подъехал микроавтобус с Мадам и её «уточками». Корд никак не мог отделаться от этой аналогии: так потешно девушки крутили своими миловидными головками и перешёптывались друг с другом! А одна посмотрела прямо на него ещё издалека и с улыбкой кивнула.
Процедура опознания началась около двух часов. Утомительное дело: каждой входившей в комнату девушке зачитывались её права и обязанности, каждая опознавала сначала друзей Фамильяра, затем его самого. Всё это записывалось на видеокамеру. Минут через двадцать опознание заканчивалось, к стеклу подходила следующая, и всё повторялось.
Они послушали совета Корда: на Фамильяра указывали с сомнением, отвечали «возможно, это он», «я точно не скажу», а одна нахмурила бровки и предложила раздеть подозреваемого, потому что «если я увижу его член, тогда узнаю». Естественно, раздевать не стали.