– На домашний?
– Да, в семь утра позвонил. Сказал приехать к нему на работу.
– Подтверждаю, – сказал Шеф. – Я позвонил ему как только узнал об убийстве той девушки.
– Зачем?
– Потому что я знаю своего сына. И о его привычке ходить по борделям вместо того, чтобы жениться наконец. – Шеф с укором посмотрел на Фамильяра. Тот отвёл глаза. – Я запрошу информацию с телефонной компании, чтобы доказать мои слова.
Корд кивнул.
– Хорошо. Спасибо. Что ж, на этом допрос предлагаю закончить, вот только… – Корд потянуся было к кнопке выключения записи на диктофоне, как вдруг отдёрнул руку. – Вставлю небольшую ремарку, в заключение, так сказать. – Он сел поудобнее. – Учти, Фамильяр: если ты виновен, рано или поздно мы это поймём. Найдём доказательства, свидетелей – и всё, не отвертишься. Честно говоря, рассказав нам правду, ты всего лишь сэкономишь нам время.
– Я рассказал правду, – холодно ответил Фамильяр.
– Но не на первом допросе. Почему?
Сын Шефа вздохнул.
– Потому что не хотел, чтобы меня приплели к убийству. Знаю я, как у вас это работает.
– Откуда?
Фамильяр промолчал.
– Выглядит как минимум подозрительно, когда невиновный человек начинает юлить и лгать, а не рассказывает всё сразу и честно, чтобы его поскорей отпустили. А единожды солгавшему веры нет, ты так не считаешь?
Фамильяр тревожно взглянул на отца. Тот задумчиво смотрел куда-то вниз и, кажется, был совсем не заинтересован в разговоре.
– У тебя может возникнуть вопрос, – продолжал Корд, – если я виновен, зачем мне, Фамильяру, упрощать вам, милиции, работу? На самом деле ты упростишь жизнь себе. Рассказав нам, что случилось, ты быстро и спокойно начнёшь отбывать свой срок. Да, ты накосячил – получил наказание. Зато потом – новая жизнь честного человека. Или!
Корд резко встал и ударил обоими ладонями по столу. Фамильяр вздрогнул, Шеф поднял голову, Форс предупреждающе пробормотал:
– Ко-орд.
Следователь-практик же улыбнулся и отошёл от стола.
– Знаешь, я не уверен… Э-э-э… В милицейской психологии нет такого термина, но мне кажется, его следует ввести. Я говорю о руках правосудия. О нависших над преступником карающих дланях, безжалостных в своей справедливости. Будем честны: у нас на тебя ничего нет. Ну, кроме того, что мы уже выложили. Наверное. И если ты сейчас не решишь сделать нам чистосердечное признание, мы тебя отпустим. Честно. Буквально минут через десять ты выйдешь отсюда, закуришь сигаретку и подумаешь: «Кажется, пронесло». И продолжишь жить дальше. Но. – Корд понизил голос до громкого шёпота, обошёл стол и наклонился к правому уху Фамильяр. – Если ты виновен, следующие дни, недели, а может, и месяцы тебя будет тревожить ма-а-аленькая деталь. Что, если