– Садись и не дергайся. Если что, убью на месте, – произнес капитан.
Сергей Александр тем временем стал быстро осматривать дом. Вот дверь закрытая, стол с закуской, этажерка с патефоном, буфет тяжелый, резной, плюшевые собачки, фарфоровые статуэтки. Вот тут участковый совершил одну грубую ошибку. Он подошел к буфету и на какой-то миг оказался спиной к двери, ведущей в другую комнату.
Он развернулся лицом к Корниловой и сразу увидел открытую дверь. Он попытался вытащить из кармана наган, но не успел. Его сначала обожгло и отбросило к стене. Он упал, потянув за собой стул. Падая, он все же поднял наган, но выстрелить не успел: вторая пуля, словно гвоздь припечатала его к полу. Умирая, он услышал крик Костина, но слов не разобрал.
– Ложись, сука! – закричал Александр Корниловой. – Убью.
Из комнаты ударил выстрел. Пуля рубанула по косяку так, что полетели в разные стороны щепки. Костин присел и нажал на курок пистолета. Одним броском он пересек комнату и опрокинул стол, надежно загородившись его своим дубовым телом. Александр прислушался. Тихо. Только, забившись в угол, тихо всхлипывала Корнилова. С улицы раздалось несколько пистолетных выстрелов и стало тихо.
Костин встал и, направив пистолет на женщину, подошел вплотную к ней.
– Говори, сука, где третий!
Костин приставил к ее голове пистолет и повторил свой вопрос.
– Я не знаю. Они пришли вчера вдвоем с мужем. Один – старший лейтенант, другой – рядовой. Утром один ушел в лес, а офицер остался.
– Нет, ты, сука мне все расскажешь! Ты поняла меня! Теперь ты под вышкой ходишь!
В комнату вошел Дроздов и молча сел на стул.
– Я там завалил этого… – произнес он.
– Вызывай опергруппу! – приказал он офицеру. – Пусть проверят дом.
На крыльце послышался топот. Крылов поднял пистолет и направил его на дверь. В комнату ворвался сержант в милицейской форме и два милиционера.
– Кто? Кто стрелял? Кто вы такие? Документы!
И вдруг сержант увидел Сергея Александровича, лежащего на полу. Он сделал шаг к нему и оглянулся.
– Сидоров! Сергей Александрович! – сержант бросился к убитому.
– Извини, сержант. У него есть семья?
– Да.
– Сообщи ей о героической гибели этого человека.
– Есть….
***
Костин наклонился над трупом Сергей Александровича. Александр стоял, молча, изо всех сил пытался справиться с тяжелой волной ненависти, которая буквально захлестывала его. За годы войны он так и не мог привыкнуть к смерти. Ненависть, словно, алкоголь, парализовала сдерживающие центры, мутила разум. И уже кто-то другой, а не он стоял в этой комнате и тяжелым взглядом смотрел на забившуюся в угол Корнилову Веру. Кто-то другой, тихо скреб пальцами по крышке кобуры, еще не решаясь расстегнуть ее и вынуть оружие. Потому что, если ты достаешь пистолет, то должен, просто обязан выстрелить.