…Но «шапка – гора» остаётся позади, и мы уже вырываемся из каменных ворот перевала. В последний раз я оглядываюсь назад и прощаюсь, прощаюсь ли? – Нет, я впервые после длинных конторских камеральных дней, здороваюсь с обелиском, который возвышается на утёсе при выезде с Архарлов. Ходит легенда, что барельеф этот установлен братом одного из пострадавших при столкновении автомашины с тягачом. Говорят, при катастрофе погибли все. Изображение на барельефе не имеет, однако, ничего общего с легендой. И, тем не менее, мне взгрустнулось. Я вспоминаю уже наше горе, которое произошло в отряде в прошлом сезоне. Мы давно уже оставили позади Талды – Курган, Уштобе и едем по песчаной степи, а я все перебираю в памяти эпизоды этой трагической и нелепой смерти. По сей день смерть Володи Попазова мне кажется до слёз глупой. Может быть, я думаю об этом потому лишь, что это был первый человек, которого я хорошо знал, с кем жил в палатке, работал плечом к плечу, и которому суждено было погибнуть почти на моих руках. Он не был моим другом, он скорее был моим коллегой и по работе, и по учёбе. С той лишь разницей, что я давно уже работал в геологии и только что поступил в КазГу на филфак, а он недавно попал к нам в партию, но лет пять уже числился в университете на том же факультете. И тем не менее сожаление о его преждевременной смерти не оставляло меня ни на миг, хотя прошёл вот уже целый год. Это был, выражаясь языком предков, порядочный повеса, весельчак и красавец – отец его был болгарин, мать не то русская, не то украинка. Он поступил к нам в надежде познать труд геологов. Но не успел даже познакомиться с бытом геологов. 0т избытка веселья он и погиб: его нашли на берегу Каратала, только голова и руки его были в воде. Я подъехал, когда уже ни искусственное дыхание, ни массаж в области сердца, который делала ему медсестра, не смогли спасти его.
…Прошёл год, мы снова едем на Каратал, снова на старое место. Нас срочно по рации вызвали на скважину, которая вскрыла молибденит. Это результат нашей работы, это то, чего нам сейчас не хватает для дальнейшего стимула. Новый гидрогеохимический метод поисков месторождений оказался результативным и обнадёживающим наши старания.
– А мы давно вас ждем, как назло и рация не работает. У нас большая удача – идёт какая-то руда, – встретил нас, видимо, совсем ещё не опытный сменный мастер.
– Какая-то руда, говоришь? – проговорил, скрывая волнение, Виктор и тотчас с молотком в руках отправился к скважине.
А через полчаса всё стало ясно: прогнозы оправдались. В интервале от трёх и до 39 метров в гранитах визуально наблюдались отдельные вкрапления и чуть заметные прожилки молибденита. Это был он: свинцово – серый, пластинчатый и мягкий, как графит, наш долгожданный молибденит.