– На «ты» проще!
– Хорошо, – мотнул головой Сан Саныч, – а тебе не показалось странным, что нас допрашивали одновременно?
«Точно! – подумал Артем. – Значит, у ребятишек уже есть какие-то мысли?»
Об этом же заговорил и подошедший чуть позже Либерман.
– Я думаю, они где-то вышли на Бориса, – сев на койку, сказал он. – Связали его со смертью Шестаковой, узнали про этот центр. Теперь Василий, очередная смерть – и снова путь сюда.
– Быстро сообразили, – заметил Артем.
– Когда надо – соображают быстро, – согласился Сан Саныч. – Особенно, когда умирают не самые простые люди. Вот тогда сразу всех на уши ставят, лучшие силы, лучшие умы привлекают, потому так все быстро и происходит. Что делать будем?
Они посмотрели друг на друга.
– Ждать, – предложил Артем. – К нам у них вопросов все равно нет.
На том и порешили. Но спокойной жизни от этого не прибавилось.
Следователи уехали после обеда, а ближе к вечеру Горбунова позвал к себе Ялынский.
Артем зашел в кабинет и поздоровался. Сидящий напротив начмед молчал, словно подбирая слова. В руках он быстро крутил ручку. Артем подумал, что пауза затянулась, поэтому не стал ждать приглашения и сел напротив руководителя медцентра.
– Я даже не знаю, с чего начать… – сказал Ялынский.
– Про Москву хотите поговорить? – спросил Артем. Потом вдруг сердце куда-то упало, и он пробормотал: – С анализами что-то не так?
– Да все нормально с анализами! – Ялынский бросил ручку на стол и, вскочив, заходил туда-сюда возле окна. Потом остановился и, уставившись на Горбунова, бухнул: – Что там у вас происходит?
– Где? – не понял Артем.
– В палате вашей счастливой – вот где! Что вы там за группу устроили? Два трупа уже.
– Вы о чем, Семен Андреевич? – Артем тоже поднялся.
– Ай, да ладно! – махнул рукой Ялынский. – Я одного не могу понять: неужели для всего этого обязательно нужно в медучреждении находиться?
– Да вы можете объяснить толком, о чем речь? – повысил голос Артем.
– А то вы не понимаете? – развел руками Ялынский. – Вот пришли сегодня добрые люди и спрашивают, знаю ли я Белкина? Да, говорю, знаю, мой пациент. А знаю ли я, что он женщину убил? И про Вадеева спрашивают – ну, про этого я хоть знал. И начинают меня расспрашивать, что-то вынюхивать. А оно мне надо?
– Никому не надо, – подтвердил Артем.
– Вот, – садясь в кресло, кивнул начмед. – Никому. Все так было хорошо. И как только вы у меня появились – начались какие-то ненужные телодвижения.
Артем в этот момент в полной мере осознал значение глагола «охренеть».
– Так вы хотите сказать… – начал он, но Ялынский его прервал: