Но самое главное для Артема было в том, что он почувствовал внутри себя определенные изменения. Именно почувствовал – как будто что-то внутри вдруг разжалось, и ему стало намного легче делать некоторые вещи: подниматься по лестнице (лифтом он не пользовался по совету Романовой с первого дня), делать зарядку, засыпать. Артему даже стало казаться, что память стала лучше – он начал вспоминать то, что будто бы давно забыл. Или это ему только казалось? Он поделился своим наблюдением с Романовой.
– Это вполне возможно, Артем Григорьевич, – ответила лечащий врач, – но не требуйте от меня подробного анализа. Все-таки человеческий организм еще не до конца изучен даже в двадцать первом веке. Могу сказать только то, что вы не первый, кто говорит мне о подобных вещах. А препараты у нас действительно серьезные. И, на всякий случай – они никак не связаны с наркотиками, так что ни вреда для организма, ни привыкания они не несут. Это просто, чтобы вы там себе ничего не надумали, а то были у нас пациенты… – улыбнулась Светлана Сергеевна. И, помолчав, добавила: – Я очень рада, что у вас все складывается хорошо.
Артему эти слова были очень приятны.
С одной стороны, какую-то информацию до него доводили при обследованиях – что все потихоньку идет на лад. С другой стороны, что-то он чувствовал по себе – а ощущения были самые хорошие.
Возможно, он себя обманывал – такие соображения проскальзывали у него в голове. «Но с чего? Что я, враг себе?» И тут он всегда улыбался. Потому что перед ним сразу вставало лицо. Лицо его лечащего врача.
Симпатия к Романовой. А может, не только симпатия. Все это проявилось так быстро! К тому же ему казалось, что и он ей… так скажем, немного нравится. Тут его обычно опять начинали донимать всякие мысли – связанные с Мариной, и с тем, что он из провинции, а Романова москвичка, и даже если предположить, что у них что-то могло бы завязаться, то даже его деньги – вряд ли веский довод на продолжение отношений, хотя почему бы нет?.. На этом он чаще всего прекращал фантазировать и старался думать о чем-то ином. Если получалось, конечно.
Однажды, разговаривая с Савелием, Артем не удержался и намекнул о присутствии в клинике симпатичного лечащего врача женского пола.
– Друг мой ситный, – ответил Краев, – как же я рад от тебя слышать такие слова!
– Да нет, Сава, ты же понимаешь, – начал оправдываться Артем, – я не могу, не готов еще.
– Перестань, – прервал его Савелий, – мы с тобой не один пуд соли съели и не одно ведро водки выпили, чтобы врать друг другу. Марину мы с Ланой любили не меньше тебя, и помнить будем всю жизнь – но эта самая жизнь-то продолжается! Если ты вдруг кого-то найдешь – мы первые откроем ей свои объятья. Зная твой вкус, скажу – плохого человека в дом ты не приведешь. Так что успокойся. Главное – правду расскажи, чтобы недомолвок потом не было.