— Тебе?! Безмозглой Малявке?!
— Да, — спокойно киваю, — сперва потому, что у меня было детство, а у тебя… Инкубатор.
Карина вздрагивает, мои слова попадают точно в цель.
— А потом из-за Андрея, — делаю контрольный и прямо в лоб.
И Регина взрывается.
— ДА! Все из-за тебя! Он должен был стать моим! Только это и помогало мне держаться! Только эта цель! Ради этого я все терпела, а ты…!!!
Блондинка стремительно приближается, сжав кулаки, но я даже не моргаю. Зверь внутри низко рычит, срежет когтей по ребрам оглушает, но я стою. Контроль — вот ключ ко всему. Теперь я это понимаю.
— Ты испугалась, — бросаю презрительно, провоцируя еще больше.
Реги не выдерживает, кидается, но я легко перехватываю занесенную руку.
— Один раз! Один раз! — истерично выкрикивает она мне в лицо. — До этого он всегда приходил ко мне, я была ему предназначена, а не ты!
Ложь. Хоть она и верит в это, а вот от Карины приходит совсем другой запах. Я все лучше различаю нотки, отвечающие за отдельные чувства. Н-да, теперь понятно, почему я никогда не могла провести Андрея…
— Но он подарил волчонка тебе! — Реги бьется в моих руках, как припадочная. — А потом… Потом и Метку! Это было несправедливо!
Обиженная, поломанная девочка, у которой отняли последнюю надежду, последний лучик света… Черт возьми!
— Что ты сделала, Регина? — захват на ее предплечьях становится жестче, от чего ее глаза испугано округляются. — Что. Ты. Сделала.
— Подожгла! Подожгла гребанный Инкубатор! — выплевывает она мне в лицо. — Пока ты там валялась в лазарете, под капельницей и с преданным псом у постели!
— Подожгла? Но на мне нет…
— Конечно же! Тебя спас твой ликой! Зато твои родители поплатились!
Родители? Осознание проносится огненным смерчем. В ярости отшвыриваю от себя тварь и с удовлетворением смотрю, как она сползает по стене, потерянно мотая головой.
— Они и твои родители! — рычу, но почти сразу замираю.
Нет, они не ее родители. Я воспринимала ее, как сестру, но она мне не родная. «Тетя» это подтверждает:
— Она моя дочь! — бросает мне, склоняясь над оглушенной блондинкой. — Моя милая… деточка… Как же так…
Мне до их нежностей нет дела, волчица требует порвать их на лоскутки, но у меня есть еще парочка вопросов. Бесцеремонно отстраняю Карину от дочери, разворачиваю к себе и взглядом требую дальнейших разъяснений. Лицо «тети» перекошено ненавистью, страхом, рот кривится в подобие оскала, но она не выглядит грозной. Жалкой, да, но не грозной.
— Да, я спрятала ее! Потом помогла сбежать и ей, и тебе! Хотела помочь. После всего, что мы наделали…