Уже который день не решалась подойти, напуганная всем и сразу: его неприличным предложением, тем, что я почти на него согласилась, его холодностью и моими собственными фантазиями. На что я пойду ради снятия Метки? Да на все. Весь путь до самого конца. До того самого, что я еще пока не изведала.
Да-да, полный звездец.
Пару поцелуев не в счет. И это тоже диагноз. Еще чуть-чуть и я вполне могла бы стать главной героиней какой-нибудь третьесортной комедии. «Тридцатилетняя девственница». Кому сказать, обхохочется. И оправдание для такой аномалии только одно — гребанный Инкубатор. Если бы не блокаторы, то каждый месяц вела себя неадекватно, искала бы случки, как течная сука, но спасибо тете и ее разработкам, уберегли. До такой степени, что и вовсе отвадили. Были ли у меня хоть раз нормальные романтические порывы? Желание завести семью, детей? Мелькали вроде такие мысли, но всегда наперед выходили другие приоритеты. Первым — независимость. От Двуликих, от Метки. Клеймо не давало чувствовать себя полноценной, а жизнь настоящей. Именно так. Все как в плохонькой комедии или средней руки драме. Умная, успешная, красивая и ни черта, ни разу не счастливая.
И Топольский. Личное наваждение. Зависимость, от которой так просто не избавиться. Метка и Топольский. Топольский и Метка. Они были столь плотно связаны в моей голове, что разделить их не представлялось возможным. Пусть Андрей и не мог быть Альфой, поставившим Метку, но он мог быть тем, кто ее снимет. Сделает меня свободной и уж тогда я точно смогу понять, ЧТО именно я испытываю к нему. Если Андрей поможет мне снять Метку, то это будет значить, что он действительно ко мне неравнодушен.
Так звучало мое главное оправдание и у меня даже мысли не возникло — а знает ли он как снять Метку?
Все, что меня интересовало — это решить «главный вопрос» моей жизни, потом уже все остальное. Если нам суждено быть вместе, если мы действительно друг другу подходят, то Метка не нужна. Единственное, что может помочь разобраться во всем — это отсечь все лишнее, все что мешает увидеть главное. Или так мне казалось.
Понимала ли я, насколько противоречивы мои желания, планы? Насколько непоследовательны и сумбурны? Осознавала ли, что мой аналитический ум спасовал перед гормональной и эмоциональной бурей, что я, по сути, никогда уже не буду свободна?
Нет, и в этом была трагедия всей ситуации.
Себе я твердила, что не подчиняюсь предписанному, сама создаю свою судьбу, оставалось только Андрея убедить в этом и я получу желаемое.
Случай наступить на грабли представился вскоре.