— Нет! — мотаю головой. — Не успел! — И всхлипнув, утираю нос тыльной стороной ладони. — Украшения забрал.
— В тачку! — приказывает он, больше не глядя на меня.
— Платон…
— В тачку! Живо!
Он сжимает кулаки, а я разжимаю свои объятия с его ногой. Медленно отползаю к его машине, открываю дверь, вскарабкиваюсь в салон и запираюсь. Не хочу видеть, как он отметелит парня. Не хочу потом вздрагивать всякий раз при виде Богатырева. Он и без этого оказывает взрывной эффект. Проникает мне под кожу одним своим существованием. Хуже радиации. Беспощаднее и смертельнее.
Но пропустив несколько глухих ударов и ругательств, я все же поднимаю лицо. В свете фар Богатырев похож на громадного хищника, на чью самку покусился недруг. Держа вялого таксиста с окровавленной мордой за шкирку, он что-то шипит ему на ухо и отшвыривает его к машине. Тот, схватившись за грудь, беспомощной тушкой оседает у колеса. А Платон, сжимая в кулаке мое ожерелье, идет ко мне.
Резко открыв заднюю дверь, бросает на мои колени горстку украшений. Даже кольцо Ярослава. Садится за руль, разворачивается и везет нас обратно к дороге.
Я не прикасаюсь к украшениям. От них пахнет кровью. Как и от Богатырева. Жутко. Противно. Хотя умом понимаю, что любой нормальный мужик с таким же остервенением защищал бы свою женщину. Вопрос лишь в том, что я Богатыреву никто. Просто старый долг.
— Спасибо, — пищу тихо и как-то виновато, что ли.
По коже разбегаются мурашки — от тепла, от чувства защищенности, от понимания, что все позади.
Богатырев через плечо стреляет в меня взглядом, сворачивает к площадке для кемпинга и останавливается. Заглушает двигатель и, часто дыша, потирает кулак.
— В багажнике твой чемодан, — говорит мне. — Переоденься. Не надо Саше видеть тебя такой.
Своим голосом словно масло ножом ночь рассекает. Может, я и поступила опрометчиво, но из-за него же! А он меня всем своим видом виноватой выставляет. Жертву корчит.
Выйдя из машины, хлопаю дверью и отхожу в темноту. Долой с его глаз. Туда, где в одиночестве могу опуститься на землю, закрыть лицо руками и выплакаться. Не работает правило относиться к людям так, как ты бы хотел, чтобы к тебе относились. Относиться надо взаимно! И ничего не ждать, кроме ножа в спину. От мужа, от родителей, от друзей. Иначе используют, как вещь, и выбросят.
Потеряв терпение, Платон тоже вылезает из машины, но пришел мой черед высказаться. Подскакиваю на ноги и бросаюсь на него с претензиями:
— Скажи, когда ты встретил меня в казино, ты уже знал, что мы с твоей бывшей сестры?! Ты нарочно разыскивал меня, чтобы ей насолить?! Или она мне никто, и все подстроено?!