Сердце его неровно и часто билось, с висков катились капли пота. Как она его встретит? Он вспомнил ее ледяное: «Я вас ненавижу!», и глухо застонал, так стало ему больно даже сейчас. Правду ли сказала Гвен? Действительно ли Ева простила его и мечтает о его возвращении? Или его надежды вновь пойдут прахом, и она отвергнет его с холодным презрением? Сможет ли он вытерпеть это?
Интересно, легла ли она уже или еще не спит?.. Скоро он это узнает.
Наконец, он подошел к заветной двери и прислушался. Тишина.
Тогда Саймон тихонько постучал. Не сразу, но Ева все-таки откликнулась.
— Кто там?
Одного звука ее голоса было достаточно, чтобы сердце бухнуло в груди!
— Это горничная баронессы Финчли, — пропищал Саймон, пытаясь справиться с охватившей его бурей эмоций.
— Входите.
Он толкнул дверь и вошел в ее спальню — в святая святых!
Ева в пеньюаре стояла посреди комнаты со свечкой в руке. Кудрявые волосы ее были распущены и красиво рассыпались по плечам и спине. В свете свечи они выглядели более темными, почти черными, но в них то и дело мерцали золотистые искорки.
Саймон понял, что поднял ее с постели, — но сонной она не выглядела. Он судорожно сглотнул от волнения. Она была совсем рядом, такая нежная, такая мягкая, такая любимая!
— Баронесса вернулась? Я не знала, — немного обеспокоенно сказала Ева, возвращая его своим голоском к действительности.
— Да, сегодня вечером. И она послала меня передать вам одно послание, мисс, — отвечал ей Саймон, старательно делая голос тоньше.
— Что-то важное? Давайте же его сюда! — взволнованно воскликнула Ева.
— На словах. Только сначала ответьте, нет ли здесь вашей горничной? — Любопытные свидетели Саймону были совершенно ни к чему. Он старательно вглядывался в темноту, но комната Евы была довольно большой, и он мало что мог различить.
— Здесь никого нет, кроме меня, — заверила его Ева. — Так что можете говорить свободно.
— Баронесса послала меня сказать, что встретила вашего мужа по пути в Лондон. Она сказала ему, что вы его простили.
Ева потрясенно ахнула.
— И… И где он сейчас? — прошептала она.
— Здесь, — тихо ответил Саймон, стягивая с головы чепец и парик одновременно.
Она обомлела. Она стояла перед ним и молчала. Саймон не сводил с нее глаз. Это первое мгновение встречи должно было открыть ему ее истинные чувства; он так надеялся, что она обрадуется ему, что бросится в его объятия!.. Но он не мог понять ее: взгляд Евы выражал лишь глубокое потрясение и скользил с его лица на платье и обратно.
— О! — выдохнула она, наконец.
— Я сам решил зайти и услышать от вас ответ. — Саймон больше не пищал. Но голос срывался и дрожал, выдавая обуревавшие его эмоции.