Член врывается в мои губы грубо, стремительно. Трахает меня без всякой жалости, так же, как там, внизу. В горло бьет соленый водопад, который я благодарно глотаю. Понимаю, что сил больше нет, что я полностью выжата – но держусь, продолжая плавиться в огне мужской страсти. Еще немного, еще… Хоть на секунду продлить это удовольствие – и снова вскрикиваю, изгибаясь дугой от новой волны экстаза. Чувствую последние толчки внутри себя, быстрые, жесткие. Слышу мужской стон – и соскальзываю в сон, больше похожий на беспамятство.
Не знаю, минуты проходят, часы или годы. Я прихожу в себя по-прежнему в объятиях Дэвида. Его рука лениво гладит мои волосы. Перебирает их, пропускает тяжелые пряди сквозь пальцы. На губах – уже знакомая полуулыбка. Но на этот раз в ней нет ни холода, ни язвительности. Братьев в постели нет – их негромкие голоса раздаются из гостиной. Я кусаю губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу вопрос, но в конце концов не выдерживаю:
– Дэвид…
Он вопросительно смотрит на меня, продолжая ласкать волосы.
– Дэвид, мы еще придем сюда? Повторим это?
Ухмылка становится шире:
– Ненасытная девочка… Нет.
Я сдерживаю вздох и закрываю глаза. Ну, что же… Это слишком прекрасно, чтобы быть вечным… Жаль, конечно, что все закончилось так быстро, но я ничуть не жалею, что пережила это. Слезинка сбегает по щеке и… Ее осторожно стирают чьи-то губы. Я распахиваю глаза и смотрю в его лицо, теперь серьезное и задумчивое.
– Сюда мы точно не вернемся. Для четверых здесь слишком тесно. Завтра ты переезжаешь ко мне. А теперь спи, Линда. Нам всем нужно отдохнуть.
Я улыбаюсь ему, стараясь вложить в эту улыбку всю нежность, всю благодарность, которую испытываю сейчас, а потом набираюсь смелости и целую эти жесткие насмешливые губы:
– Спасибо, Дэвид.
Вместо ответа он покрепче прижимает меня к себе, словно на руках унося в волшебное царство сна.