Ночи были изматывающими. Из – за снов. Красивая шатенка снилась постоянно и каждый раз меня накрывала такая щемящая нежность к ней, что я начинал задыхаться: она и только она важнее всех женщин на свете. Ей на смену приходила фигура в мокром гроте, и звала неизвестно куда. Так они и чередовались. Я хотел понять, кто эта женщина, мне казалось, что как только я вспомню кто она, то вспомню все.
Через неделю мне полегчало, и я стал выбираться из дома. Поначалу Рыжая превращалась в фурию, отказываясь меня выпускать. Характерец у нее и темперамент, под стать шевелюре. Потом мы разругались, она смирилась, но в первые разы выходила со мной, и лишь убедившись в безопасности прогулок, милостиво дала добро и ключи от квартиры.
Зря она из армии ушла. Карьеру бы там сделала.
Во время прогулок я бегал до изнурения, останавливался лишь когда кружилась голова. Я точно знал, что мне это нужно и это поможет. Почему? Неплохо было бы вспомнить. На одной из пробежек во мне открылись довольно странные способности, что поставило меня в тупик. Но я списал это на совпадение и решил перепроверить позже.
Сегодня Рыжая вернулась раньше и подозрительно оглядела мой потрепанный вид. Но рассказывать, что это двухчасовая пробежка меня укатала я не стал, чувство самосохранения у меня еще работает.
– Ты не выпил отвар! – крошка то ли негодовала, то ли расстраивалась, глядя на пузатую кружку, прикрытую толстенным полотенцем.
Она милая, во всех своих проявлениях.
– В этом нет нужды, – миролюбиво заметил я.
– А знаешь ли, мне было бы приятно думать, что в твоем стремительном восстановлении отчасти присутствует и моя заслуга, – грустно выдала Рыженькая опустив реснички.
Просто аллегория скорби. Манипулятор. Я мужественно глотал горькую отраву, наблюдая за неподдельной радостью в глазах Рыженькой.
– Где ты этому научилась?
– В Израиле, я вначале на фито-терапевта выучилась, а потом уже на нутрициолога.
– Родители там остались? – я старался не подавиться этой горькой гадостью, похоже актерские навыки у меня присутствуют, если глазастая ничего не заметила.
На лицо Рыжей набежала тень грусти.
– Я здесь родилась, в Москве – она аккуратно забрала у меня кружку и пошла за водой.
– Папа бросил нас, когда мне лет пять было, с тех пор я его не видела. А мама активно устраивала свою личную жизнь и ей было не до меня. А потом, – Рыженькая протянула мне воду, я не мог оторвать взгляд от ее грустного личика, – когда мне четырнадцать было мама замуж вышла и я стала им очень мешать. Ну, и я предложила ей сделку.
Тут уж я подавился водой, Рыжая участливо постучала меня по спине.