– Кром! Верно. Значит – получается, никак ты не сможешь вернуться. Жаль.
– Не нужно жалеть, Конан-киммериец. Ведь именно здесь, вдали от этих интриг и дрязг – единственное место, где такой, как я, действительно может прожить полную, и спокойную, и не прерванную «внезапной» кончиной, или «трагической случайностью», жизнь.
– А вот, кстати. Всё хотел спросить – сколько же лет вы живёте?
– Минутку, Конан… – черепашонок задумался, – Дело в том, что нам непривычны ваши способы исчисления времени. Мы там, у себя, ведём счёт годам по фазам луны – один полный Цикл – один год. Но если принять, что в вашем годе примерно тринадцать наших Циклов… Мы можем прожить до трёхсот ваших лет. Или даже больше.
– Ого! – Конан, собственно, чего-то такого и ждал. Уж больно крупна ему показалась Нэйла. Вероятно, черепахи растут до самой смерти. Об этом он и спросил.
– Точно. – черепашонок кивнул, – И чем полноценней питание, и спокойней жизнь, тем крупнее становятся представители моего племени! Именно поэтому дед и еле помещается даже в той, гигантской, раковине! Он уже достаточно стар – ему не меньше двухсот тридцати ваших лет! То есть – две с половиной тысячи наших Циклов.
– Надо же… – протянул Конан, – Значит, к концу жизни ты будешь помещаться здесь… С трудом! Боюсь, как бы кто из моих братьев – Ну, людей! – не надумал поохотиться на тебя!
– Вот уж нет! Озеро и большое и глубокое. До дна – не меньше трёхсот футов. А если учесть, что мы можем всплывать для дыхания не чаще, чем пару раз за ночь, то я надеюсь, никто не то, что не увидит, а даже и не догадается, что здесь живу я. Ну, разве что только тот, кто сможет меня почуять. По запаху.
– Ну, настолько чувствительных носов у нас, людей, нет. Разве что только у собак.
– А ничего. Если кто-то придёт сюда поохотиться, и с ним будет собака, я просто не буду попадаться ни на глаза, ни на нюх.
– Вообще-то, я не думаю, что сюда действительно кто-нибудь придёт. По-крайней мере, в ближайшие годы. Ещё слишком свежа память о том, что здесь, на этих землях, случилось. И земли эти до сих пор считаются проклятыми. Гиблыми. Вот и боятся люди сюда соваться!
– А что здесь произошло, Конан?
Конан подумал, что и правда – откуда черепашонку, или его предкам, знать, что случилось на этих заброшенных землях, где сейчас не осталось даже следов от поселений, настолько хорошо время поработало над всеми этими посёлками и городками. И кто, а вернее – что! – мешает любопытствующим и желающим снова заселить их. Рассказать?
А почему бы и нет? Тем более, что людские проклятья, болезни, и даже легендарная гигантская Ехидна вряд ли угрожают жизни и здоровью