– Зря я старался,– горько подумал он,– могилка-то пригодится. И снова Кирюша будет разговаривать с кучей камней, чтобы не сойти с ума, вот только на этот раз никто не отзовётся. Может быть, гуманней будет нам уйти вместе? Всего-то и нужно, просто убрать руку,– от этой мысли Семёна буквально зазнобило, или это просто смерть подошла так близко, что он почувствовал её холодное дыхание. Что бы это ни было, но оно вмешалось очень кстати, чтобы взбодрить погружающееся в небытие сознание умирающего, и он сразу осознал всю абсурдность своих мыслей. – Прости, родная,– прошептал он,– но тебе придётся остаться, Тиночке нужна мама.
Оставаться в сознании становилось всё труднее, и Семён понял, что пришла пора прощаться. Он попытался приподняться, чтобы поцеловать любимую женщину на последок, но не смог даже оторвать голову от её плеча. Похоже, увлёкшись глупыми рассуждениями, он не заметил, как его жизненные силы подошли к концу. К счастью, этих сил ему уже не хватило даже на то, чтобы из-за этого расстроиться или разозлиться на собственную нерасторопность, апатия, словно пуховое одеяло, окутала уплывающее сознание Семёна, погружая его в последний сон. В сущности, ему не на что было жаловаться, ведь он умирал в самый счастливый миг своей жизни, унося с собой в небытие такое долгожданное счастье.
Через полчаса два трикара, гружёные носилками, затормозили на берегу озера. Четверо мужчин соскочили с сидений и ловко вскарабкались на скалу, ведущую в пещеру. Аккуратно уложив Киру на носилки, Рис кинулся к Семёну в надежде, что тот ещё дышит. Увы, прогноз бессмертного оправдался полностью, спасти можно было только одного, и двое мужчин, не сговариваясь, сделали одинаковый выбор. В тот момент Рису было явно не до сантиментов, все его мысли крутились вокруг спасения Киры, но он всё же нашёл пару секунд, чтобы проститься с человеком, который отдал за неё свою жизнь. Перевернув тело Семёна на спину, Рис буквально завис в недоумении, потому что покойник улыбался так радостно и беззаботно, словно планировал отправиться не прямиком в могилу, а на пикник.
Потом был долгий и очень тревожный путь с носилками, часы томительного ожидания под дверью операционной, бессонная ночь около Кириной кровати, так что к утру следующего дня Рис уже был выжат как лимон. Однако мысль о том, что он оставил непогребённым тело Семёна, не позволила ему заснуть. Как только рассвело, Рис потихоньку выбрался из больничной палаты и отправился к озеру. Когда тревога за жизнь Киры немного его отпустила, голову бедняги тут же атаковали мысли о его собственной неприглядной и роковой роли в судьбе Семёна, так что всю дорогу до пещеры он занимался самобичеванием.