Чем дольше Ксантипа слушал своего верного телохранителя, тем больше его обуревали сомнения в реальности происходящего. Джарет откровенно врал и даже не делал попыток придать своим басням хотя бы налёт правдоподобности, что было невозможно даже теоретически. При работающих установках подчинения бессмертный физически был неспособен к враждебным действиям по отношению к братьям Ордена, что уж говорить про самого Магистра. По идее, этот враль уже с первых слов должен был одуматься и начать каяться в своих грехах, но Джарет, похоже, не испытывал не то что раскаяния, а даже неловкости.
Что ж, это был далеко не первый случай сбоя установок подчинения, время от времени Магистрам случалось сталкиваться с подобными эксцессами, а потому Ксантипа практически мгновенно поставил диагноз своему телохранителю. Он ни на секунду не усомнился, что сбой случился из-за женщины. За сотни лет, прошедшие с запуска проекта бессмертных, Магистрам всё-таки удалось вычислить сей вредоносный фактор, гарантированно рушивший установки. Надо сказать, что это знание досталось им дорогой ценой, пришлось потратить немало времени и жизней подопытных. Только когда в кодекс бессмертных был включён запрет на долгосрочные взаимоотношения с женщинами, потери практически прекратились.
Иномирные существа, коими были Магистры, просто по самой своей природе не могли предвидеть опасность в области взаимоотношений мужчин и женщин, поскольку в их родном мире даже само понятие пола отсутствовало, впрочем, как и понятие о родственных связях. Откуда им было знать, что забота о близких и любимых людях может с успехом конкурировать в сознании бессмертных с заложенной установками подчинения преданностью Ордену, позволяя удовлетворить их естественную потребность в бескорыстном служении. Но оказалось, что бессмертные тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Даже под страхом смерти они не готовы были отказаться от своей человеческой природы, и только когда кодекс поставил под удар не только их самих, но и их близких, желающих рискнуть резко поубавилось.
Увы, совсем избавиться от этого любовного морока было невозможно, время от времени кто-то из бессмертных всё-таки срывался. Если опасность срыва удавалось засечь вовремя, то привести в чувство отступника не составляло особого труда, но такие случаи счастливого излечения были очень редкими, для большинства бессмертных отступничество всё-таки заканчивалось смертью. Впрочем, даже при самом благоприятном варианте развития событий не обходилось без тяжёлых душевных травм, так как применяемые методы лечения носили настолько радикальный характер, что многие выжившие пациенты, наверное, предпочли бы эвтаназию.