Первое, что услышал Семён на свою угрозу, был долгий и глумливый хохот. Подселенец совсем не испугался, похоже, подобная реакция носителя не была для него чем-то новым. Это явно было нехорошим признаком, и последующие события чётко и убедительно подтвердили подозрения Семёна.
– Давай, я тебе кое-что разъясню,– снисходительно произнёс Медина, когда ему надоело веселиться. – Ничего твоего у тебя больше нет, это тело, со всеми его переживаниями, мыслями и даже памятью теперь принадлежит мне. Ты нужен мне живым, но отнюдь не обязательно дееспособным. Я легко смогу обойтись без твоего сотрудничества, но это довольно утомительно, и только поэтому ты время от времени будешь иметь доступ к моей собственности. Уяснил? – Семён промолчал, поскольку пока не решил, стоит ли воспринимать заявление подселенца всерьёз, и тот, видимо, ощутил неуверенность носителя. – А чтобы ты побыстрее принял своё новое положение, я проведу небольшую демонстрацию,– объявил он с тем выражение, с каким конферансье объявляет следующий номер программы.
Внезапно всё исчезло, больше не было ни света, ни звука, Семён теперь не чувствовал не только своего тела, но и вообще ничего, кроме быстро заполнявшей его сознание паники. К счастью, длилось это погружение в ничто недолго, хоть и показалось почти вечностью. Когда ощущения вернулись, состояние Семёна вполне правомерно было бы назвать эйфорией, поскольку ничего хуже полученного опыта в его жизни до сих пор не случалось.
– У тебя есть два варианта,– на этот раз в голосе Медины прозвучал металл,– либо ты со мной сотрудничаешь, и тогда я не стану ограничивать твою свободу, либо отправишься в карцер до конца жизни этого тела. Впрочем, в последнем случае долго сохранять здравый рассудок у тебя вряд ли получится, так что это будешь уже не ты, а просто биомасса.
– Понятно,– пробурчал Семён,– давай сотрудничать. – Что и говорить, демонстрация последствий непослушания оказалась настолько наглядной, что у него мгновенно отпала всякая охота сопротивляться. – Что от меня требуется?
– Ничего особенного,– беспечно отозвался Медина,– будешь разыгрывать из себя Магистра и делать то, что я прикажу. Рад, что истерика так быстро закончилась, и мы можем наконец заняться делом.
Семён почувствовал, как его тело начало двигаться, он мог видеть и слышать, но этим его контакт с внешним миром и ограничивался. Вскоре наблюдатель обнаружил себя стоящим в большом зале перед толпой орденских братьев в чёрных балахонах, а дальше началась уже форменная фантасмагория. Невинные фокусы, о которых вскользь упомянул Медина, на деле оказались совсем неслабыми чудесами. По периметру зала начали вспыхивать огни ярко-белого света, а с потолка вдруг принялся низвергаться водопад, падая аккурат в появившуюся неизвестно откуда чашу. Потом потолок зала превратился в ночное небо, и на этом небе среди звёзд появилась призрачная фигура великана в сверкающих доспехах. Воин величественно сошёл с небес и дотронулся мечом до плеча коленопреклонённого Магистра, типа, посвятил его в рыцари.