В кино часто показывают моменты, когда человек осознает, что он больше не является частью этого мира. Пытается привыкнуть к тому, что отныне он принадлежит чему-то непознанному. В этих однотипных фильмах и реакция у главных героев, как правило, однотипна. Паника. Они пытаются привлечь к себе внимание, пытаются что-то изменить. Или убежать от того, что видят. Но у меня было по – другому. Я просто стояла и смотрела, как мое бездыханное тело небрежно кидают в машину. Как люди, для которых – чья-то смерть – обычная работа, спокойно закуривают, переговариваясь о чем-то своем, житейском и подчас, совершенно обыденном.
Я поворачиваюсь на голоса стоящих за моей спиной людей. Двое мужчин, зажав в руках по сигарете, смотрят на происходящее:
– Слушай, как же ее мотало по трассе, еще бы немножко и нас бы зацепила. Ужас! Никогда раньше такого не видел.
– Да, – отвечает второй, – жалко девчонку, такой лед на дорогах. Красивая была.
Слух резануло слово «Была». Плечи передернуло. Я пыталась вспомнить, что же произошло на трассе, но безрезультатно. Казалось, все мои воспоминания стерты чьей-то заботливой рукой. Не зная, что мне теперь делать и куда идти я резко вскинула голову в темное ночное небо и, что есть силы, прокричала в холодную черную высь: "Что мне делать? Что делать? Почему ты молчишь? Почему никто не приходит за мной? Что мне делать?". Я падаю на колени, прячу лицо в ладонях. Я хочу заплакать, но слез почему-то нет. Лишь жалкие попытки сдавленных рыданий больно раздирают грудь.
– Ты не боишься простудиться? Сидишь вот так, на холодной дороге.
Накатывает оцепенение. Я медленно поднимаю голову, боясь того, что я просто сошла с ума и у меня начались галлюцинации.
Передо мной стоит высокий мужчина средних лет со спутанными седыми волосами, в круглом пенсне и длинном белом пальто. Наверное, он красив, но сейчас мне трудно было это оценить. Он нежно и заботливо мне улыбается, потом быстро снимает пальто и накидывает его мне на плечи. В голове у меня вихрем кружатся самые различные мысли: "Кто он? Что со мной? Что мне делать? «Неужели это конец?", но вместо этого я, неожиданно для себя, произношу совсем другое:
– Я совсем не так вас себе представляла.
Он засмеялся, потянулся в карман белоснежного пиджака, достал сигару, закурил и лениво пустил в воздух столб табачного дыма.
– Знаешь, наша любимая добрая старуха с косой уже давно на заслуженном отдыхе. В каком веке мы живем, Кристиночка?
Я удивилась, как нежно прозвучало в его устах мое имя. И вдруг весь страх куда-то ушел. Он осторожно склонился надо мной и одной рукой быстро поднял меня на ноги. Снова ласково посмотрел на меня сверху вниз.