С трудом мне удается уложить Аарона на больничную койку, я прошу для него успокоительное, чтобы он хотя бы немного поспал, потом навещаю брата. Ему гораздо лучше. Трое мужчин, которых я люблю, лежат в больнице. Слишком несправедливо для одного дня.
16
— Никаких септических осложнений, пневмонии, тромбоэмболии или тяжелых мозговых нарушений не выявлено, выздоровление пройдет быстрее, но готовьтесь к реабилитация в течение трех месяцев, а может и того дольше, — говорит врач, после осмотра Оуэна. Мы все втроем в палате, в дверях стоит Аарон. Оуэну пока не может подниматься с кровати, он весь в бинтах, его мучают постоянные головные боли, он часто и много спит. Врач перед уходом внезапно разворачивается и спрашивает. — Я надеюсь, вы не собирались справлять свадьбу, с ней придется подождать.
Я мотаю головой от неожиданности, будто говорю: «Что вы, какая свадьба!». А сама неловко смотрю на Аарона, даже доктор замечает мой взгляд, наверное, ему это кажется странным. Когда он выходит, Аарон как ни в чем не бывало обращается к другу:
— Ну, что старик, скоро вернешься в строй, будем опять гоняться за преступниками.
— Давай найдем работу попроще, — Оуэн пытается улыбнуться.
С момента, как Оуэн попал в больницу, мы с Аароном ни разу не касались друг друга, кроме дружеских объятий, на людях действительно тяжело проявлять чувства, особенно, когда все думают, что Оуэн мой парень. Аарон это понимает и ни разу не поставил меня в неловкое положение, но я видела грусть в глазах, каждый раз, когда врач подходил ко мне и обращался как к самой ближайшей его родственнице, Аарон оставался за бортом, стоял в стороне и смотрел на нас опустошенно. Все это создало между нами троими огромную пропасть, мы будто чужие люди, точнее я снова перестала ощущать себя частью трио. Когда я уезжаю домой, чтобы принять душ и переодеться, или они силком отправляют меня ночевать дома, а не в кресле в одной из трех палат, то они двое точно ведут долгие беседы. Между Аароном и Оуэном не может вот так просто вырасти стена, они слишком давно вместе, но отгородиться от меня им ничего не стоит. Мы это уже проходили. Поэтому я паникую, переживаю, дергаюсь, от каждого взгляда Аарона меня бросает в дрожь.
Единственная хорошая новость за это время — Аарон и Грегори очень подружились. Это удивительно, потому что ничего подобного в моей голове не могло уложиться, но я слышу, как они смеются, когда вхожу в палату брата, наверное, опять смеются надо мной. Главное, я чувствую, как брат потеплел к ним, относится спокойно и начал называть их по именам, а не просто «они». Брату еще тяжело вставать, ранение в живот слишком серьезное, в отличие от Аарона, который ходит, передвигается и обслуживает себя сам, поэтому постоянно тусуется в палате брата или Оуэна. А еще Аарон постоянно ворчит, что тоже хотел бы получить ранение потяжелее, чтобы я за ним также ухаживала. Я его предупредила, что если он будет так говорить, то обязательно получит чем-то тяжелым по голове, но после этого меня скорее всего посадят.