Особенно когда чуют свою пару.
— Ах! — вдох получился слишком громким, и шубка, застегнутая на несколько пуговиц, стала невероятно мала.
Было тесно, одежда давила и сжимала, вынуждая схватиться за ни в чем не повинный мех и резко потянуть его в стороны, слыша, как металлические кругляшки, оторвавшись, ныряют в снег с легким шелестом.
Шубка скатилась на снег, дав мне немного больше воздуха, но и его было мало, и платье, порванное в вороте, покатилось вниз по ребрам и животу, оставляя меня один на один со вспыхнувшими мужскими взглядами.
— Ласка… Это твой зверь!
По лицу Берда пробежало несколько выражений от величайшей радости до смертельной паники. Он, наконец, смог оторвать себя от места и одним прыжком оказаться у моих ног, накрывая широкими ладонями горящие лавой щеки.
— Смотри на меня, смотри! Все хорошо, мы здесь, все здесь, с тобой! Твои! Слушай, Ласкана, мы твои. И твоя медведица наша, пусть услышит, что она принадлежит нам!
Замершие столбами беры оказались рядом за считаные мгновения, укрывая горяченными и сильными руками, окутывая своим присутствием, забирая тот жар, что угрожал сварить кровь в густой кисель.
— Мы твои, бера. Ты наша. Все так, как должно быть и будет. Ты наша, — сумбурно шептали они, успокаивая озверевшую медведицу, с трудом, но отступающую от моего разума.
Она уходила, успокоившись и получив подтверждение своим желаниям. Услышала своих медведей и дала еще немного времени привести дыхание и мысли в порядок.
Но мне не становилось от этого легче.
Как только красный туман спал с глаз, я поняла, что сижу по пояс голая, в крепком, а главное, совершенно обнаженном кольце из невероятно привлекательных беров, которые и сами пытались успокоить своих зверей, не прекращая сдавливать тиски сильнее.
Голой груди касалась чья-то горячая кожа с порослью волос. Медленно скосив глаза вниз, я поняла, что правое полукружие накрывает рука Варда, которая тянулась из-за спины и держала меня плотным кольцом под ребрами.
Под шершавыми пальцами чувственно отозвался сосок, упираясь в мужскую ладонь твердым камушком, отчего бер вздрогнул и шумно выдохнул мне в затылок.
— Не играй, а то покусаю, — прошептал Вард, слегка растерев подушечками предательски отозвавшуюся плоть. — А теперь, Ласкана, объяснись, как долго твоя медведица от нас прячется.
Жалобно крякнув, я закрыла глаза, чувствуя, как стыд вновь поджигает щеки.
— Дайте… Дайте я прикроюсь, — пытаясь подтянуть платье повыше, я судорожно цеплялась пальцами за ткань.
Только вот мои шевеления беров не проняли, и под суровыми взглядами я только обреченно вздохнула.